Вокруг света 1963-11, страница 40

АНДРЕЙ АЛДАН-СЕМЕНОВ Рисунки П. КИРПИЧЕВА

3 О J ОТО Q КРУГ

Маленькая повесть

3

Солнце съело росу, скалы прояснились, озеро дышало испарениями — утро было легким, прозрачным.

Павел Петрович развернул на столе карту Бронникова.

— Судя по отметкам, Бронников исследовал южную часть Терентяха. Там он обнаружил слабые признаки металла. Вы займетесь перепроверкой мест, обследованных Бронниковым, я отправлюсь к северу. Ночевать возвращайтесь сюда. И только вместе. Помните: мы в глухой тайге.

— Павел Петрович, — смущенно спросил Степан. — Я ведь золото знаю по учебникам. А на практике...

— Золото, — охотно заговорил Павел Петрович. Он любил говорить о своей специальности. — Золото всегда имеет спутников. Геолог не должен проходить мимо кварцита, пронизанного пиритовыми жилками. Там, где кварцит с пиритом, ищи золото. Ищи в речных долинах, берега которых сложены из сланцев. В сланцевых сбросах часто таится золотоносная россыпь. Не проходи мимо слоя синей глины, обычно сопровождающей сланцы. В синей глине могут быть признаки золота. Вас учили шахматно-кольцевой системе поисков месторождения? Эта система разработана нашими северными геологами. Прошли те времена, когда люди ходили по тайге, случайно натыкаясь на золото. Геологи замыкают предполагаемую россыпь в круг определенного масштаба. По этому кольцу они берут пробы. Замкнули первый круг, внутри него начинают второй, третий... Постепенно подбираются к центру россыпи. А между кругами разбиваются квадраты, и в углу каждого берется проба. Где бы ни скрывалось золото, геологи непременно его найдут. А пробы в квадратах помогают определить главное залегание россыпи и содержание в ней металла. Как видите, просто. Остальное познается собственным горбом. Ну, а теперь в дорогу...

Павел Петрович надел плащ, взял геологический молоток, неизменный лоток, свистнул Нерона и отправился на северную окраину озера.

Человек и собака продирались сквозь чащобы, останавливались у черных омутов, пересекали полянки, заросшие рододендронами. Нерон нашел гнездо белой куропатки, загнал на лиственницу бурундука. Павел Петрович, прицокивая, позвал зверька на землю. Бурундук не согласился, и Бердников пошел дальше.

Тайга все сильнее густела, берложась косматыми тенями деревьев, волглый мох вздыхал под ногами. Часа через три Павел Петрович добрался до лесной речушки: напротив ее устья, в километре от берега, серой тучей поднимался большой остров. Голые гранитные скалы отражались в озере, и ничего не росло на них, кроме мелкого кедровника и пегих лишайников.

Павел Петрович глянул на устье речки, на голый остров и вспомнил старые, хорошо знакомые места. Вот здесь он жил с якутскими оленеводами в начале 30-х годов. Сразу за речушкой располагалось их стойбище. Время не оставило никаких следов. Павел Петрович долго бродил вокруг, потом вернулся на берег Терентяха. Сел на валун, оглядел озеро. Сейчас оно

Продолжение. Начало в № 10.

из черного превратилось в густо-голубое, снопы солнечного света прони лвали его и, преломляясь, уходили в глубину. Сизые столбы мошкары покачивались йад Терентяхом.

И Павел Петрович с необыкновенной ясностью увидел свою далекую юную белую ночь над Терентяхом...

В ту ночь в центре белесого неба стояла непроницаемая смоляная туча, бордово подсвеченная невидимым из-за горизонта солнцем. Терентях колебался, как вулканическая лава, топя обугленные тени обрывов, при блеске молний вода зеленовато вспыхивала, и невольный озноб пробегал по телу Павла Петровича. Он стоял, прижавшись спиною к лиственнице, не сводя взгляда с озера. Оленеводы спокойно спали в своих чумах, гроза не могла разбудить усталых людей. Павел Петрович нетерпеливо ждал ливня, но туча оказалась сухой: даже капли не упало в тайгу и на озеро. Он уже хотел вернуться на стойбище и лечь спать, как' при очередной молнии увидел на берегу маленькую черную фигурку.

Павел Петрович приблизился и увидел девушку. Она была одета в сон — однобортный кафтан до колен, подбитый лисьим мехом и крытый равдугой — выделанной кожей однотравного олененка.

Павел Петрович удивленно спросил:

— Что ты здесь делаешь?

— А ты что делаешь здесь? — повторила его вопрос девушка.

— Я здесь живу.

— А я приехала к тебе в гости, — отрезала она.

— Ты говори толком: кто ты?

— Меня зовут Юкайдеэн, я дочь охотника Хопто. Мы перебрались сюда с реки Надежды.

— Юкайдеэн? — переспросил он. — Это черная бабочка. Ты больше похожа на ящерицу.

— Не будь многоговорливым попусгу, нюча.

— Ух, ты, какая строгая! Где ваше стойбище?

— Для меня — рядом, для тебя — далеко.

Юкайдеэн смотрела на Павла Петровича безразлично,

как старатель на пустую породу. Это обидело его, он нахмурился.

— Хорошо. Можешь не разговаривать со мною.

— Ты любопытен, как бурундук. Я же не спрашиваю, кто ты, и откуда, и как попал в наши леса. Вижу, что ты не якут, а нюча.

Павел Петрович знал, что так якуты называют русских.

— Я могу рассказать тебе, как я попал сюда, — оживился он, но Юкайдеэн отвернулась от него и тихо пошла по берегу Терентяха. Движимый любопытством и еще каким-то неосознанным чувством, Павел Петрович последовал за девушкой. Они шли больше часа, удаляясь от стойбища оленеводов. Наконец дошли до маленького стойбища, возникшего на берегу Терентяха, выше голого острова. Стойбище — несколько чумов из оленьих шкур — находилось на уютной зеленой полянке между скалами. На веревках, протянутых между лиственницами, висели связки вяленой рыбы. На озере, впаянные в уже неподвижную, сонную воду (гроза прошла, и Терентях успокоился), темнели лодки. Свежо и остро пахло дымом и багульником.

У костра сидело пять стариков: они сосредоточенно

3 «Вокруг света» № 11

33