Вокруг света 1963-12, страница 49

лосой лежала Надежда, свинцовыми жгутами перекручивались речушки. Отдельные пики Кандакута уже розовели в пятнах зари. Стланиковые кусты приняли самые причудливые очертания: они казались человеческими фигурками, медведями, вставшими на дыбы, мохнатыми совами, готовыми к полету. Зелеными гейзерами взлетали одинокие лиственницы, словно сигналя белым неподвижным облакам.

Когда тропинка выбегала на закраины пропастей, Сундучков заглядывал в них и, пятясь, прижимался к скалам.

— Через час прижимы кончатся. Начнется отлогий спуск к Надежде, — сказал Алексей. — Сыпунец неизбежно выйдет туда, там-то мы и перехватим его.

Напоминание о Сыпунце взволновало Степана. Алексей ошеломил его рассказом о найденном дневнике Бронникова. Степан, потрясенный рассказом, повторял по дороге одну лишь фразу: «Неужели могло быть такое?» Когда Алексей напомнил о Сыпунце, ярость опять обожгла Сундучкова. Он уже без страха заглянул в пропасть и ускорил шаг.

За спиной Степана раздался какой-то шорох, потом посыпались камни. Он оглянулся. Со скалы на тропинку спускался Сыпунец.

— Стой! — закричал Степан, сдергивая с плеча ружье.

Сыпунец на мгновение замер, но тотчас же юркнул за скалу.

— Что ты орешь? — спросил Алексей, останавливаясь.

— Сыпунец! Сзади нас. За скалой, — шепотом пробормотал Сундучков. И, не выдержав, крикнул во весь голос: — Денис Егорыч, выходи!

Из-за скалы высунулась голова Сыпунца.

-- Не тревожьте меня. Я стрельнуть могу, — ответил он угрожающе. И скрылся за скалой.

— Стереги его на тропинке. Да смотри, не попади под выстрел, — предупредил Алексей и, ловко перебирая руками, полез на скалу.

Наступило тягостное молчание. Степан не шевелился, но и не сводил глаз со скалы, за которой укрылся Сыпунец. Он смотрел на скалу и в то же время видел зияющую пропасть, белесоватую широкую полосу Надежды, зарю, заливающую вершины Кандакута. Он прислушивался, стараясь угадать, где над ним проползает Алексей. И ничего не слышал.

— Руки вверх! — долетел до него голос Алексея.

За скалой началась возня, и Сундучков бросился на

помощь. На тропинке, почти над пропастью, боролись Алексей и Денис. И хотя Алексей напал сзади, Сыпунец устоял на ногах и старался повалить на землю юношу. С появлением Степана он прекратил сопротивление.

— Отыгрался, хватит, — сказал Сыпунец, опуская руки и с ненавистью поглядывая на присевшего, бледного, с исказившимся лицом Алексея.

— Что с тобою, Алеша? — наклонился над товарищем Сундучков.

— Я, кажется, вывихнул левую ногу.

— Отойди-ка, Денис Егорыч, подальше, — приказал Сундучков. — И не вздумай бежать. Пристрелю!

— Куда мне теперь бежать? — вяло усмехнулся Сыпунец. — Откозырялся, прости меня господи

В утреннюю тишину Кандакута ворвался неистовый гул. Над перевалом появился вертолет и закружился над тропинкой, отыскивая место для посадки. Вертолет сел на маленькой площадке, неподалеку от геологов. Через несколько минут к ним подбежали летчик и врач. Врач и Степан подняли Алексея и понесли к вертолету, летчик пропустил вперед Сыпунца.

— Иди, иди, не оглядывайся! — прикрикнул он.

— А где отец? — спросил Алексей, кривя губы в жалкой болезненной улыбке.

— А мы его еще не разыскали, — ответил летчик.— Где он может сейчас находиться?

— Он на противоположной стороне Кандакута.

— Отлично! Туда мы и полетим

Вертолет шел над перевалом, ущельями, каменными осыпями, совершал замкнутые круги, бортмеханик не отрывался от бинокля. Никому в вертолете не прихо

дило в голову, что Павел Петрович заживо погребен в обвале. Сундучков, сидевший против Сыпунца, не выдержал и спросил голосом, полным презрения:

— Зачем вы погубили Бронникова?

Сыпунец поднял голову, пристукнул деревяшкой по гудящему полу.

— Ты хочешь знать правду? Да? Моя песенка спета, можно сказать и правду. Думал, забудут о Бронникове, а я тогда в геологоразведочное управление приду. Нате, мол, золотишкб, случайно открыл на Терентяхе. Я ведь знаю, со мной бы не одним спасибом рассчитались. Все так бы и было, да вы мои козыри перемешали. — Сыпунец вытянул деревяшку, откинулся к стенке.

— И вы из-за золота пошли на преступление?

Денис прикрыл посиневшие веки над рыжими глазами.

Бортмеханик оторвался от бинокля, вскочил и подбежал к летчику. Что-то быстро ему сказал. Вертолет стремительно нырнул вниз и пошел вдоль перевала. Сундучков, Алексей, врач, перевязывавший его ногу, вопросительно посмотрели на бортмеханика.

— Вижу оползень. И вижу человека, засыпанного камнями, — объяснил бортмеханик.

— Это отец, — простонал Алексей.

— Сесть негде. .Будем спускать веревочную лестницу.

Вертолет продолжал снижаться: замелькали скалы,

пегая полоса оползня, лиственница с висящей на ней рацией. Вертолет повис над скалами, бортмеханик раскрыл дверь и выбросил веревочную лестницу. Он уже занес было ногу над лестницей, но Сундучков остановил его:

— Позвольте мне. Я геолог...

Бортмеханик невольно уступил Степану. Сундучков, хватаясь руками за лестницу, соскользнул на скалы и побежал к оползню. Он спотыкался, падал, снова вставал и бежал, бежал, холодея от мысли — как бы не опоздать. Перед ним проплывали какие-то тени, очертания скал — он не замечал ни теней, ни очертаний, не слышал подозрительного хруста и шороха камней. Наконец он увидел и кричащую на лиственнице рацию и голову Павла Петровича, бессильно упавшую на плечо.

— Павел Петрович, я сейчас! Сейчас, сейчас! — хрипел Сундучков, отыскивая удобное место среди подрагивающих камней. Он знал, что опасно вступать на зыбкую осыпь, и испугался. Осыпь может снова двинуться, и тогда уже ничто не поможет ни Павлу Петровичу, ни ему самому.

— Четыре пятнадцать, отзовись! — отчаянно вскрикнула за его спиной рация.

9

Вертолет шел над хребтом Черского.

Возникали и проносились горные вершины, сизые долины, провалы в резких густых тенях, хитро переплетенные сети речушек и рек, лесные массивы, похожие на облака, уснувшие в каменных складках сопок. Гул моторов сотрясал кабину, заглушая все слова и все звуки. Пассажиры поневоле молчали.

Сдвинув брови, Павел Петрович думал о благополучном исходе экспедиции. И о том, что золото с берегов Терентяха вольет новые силы в прииск Таежный. Думал еще о том, что, видно, не придется ему больше идти в новые таежные экспедиции. Молодой быстрее справился бы с повреждением ног. Возраст требует поставить точку на путешествиях. Алексей прислушивался к напряженному гулу вертолета и коротко улыбался. Он думал, что славно быть искателем и открывать тайны земли. Каждый может совершить свое открытие, и никто не сделает то, что можешь только ты. Степан Сундучков сидел в кресле, скрестив на груди руки и обхватив локти. Он мечтал о предстоящем отпуске, о поездке в Свердловск, о скорой встрече со своей невестой

В бледном небе спешил вертолет, похожий на огромную зеленую гудящую стрекозу.

Магадан—Москва

43