Вокруг света 1963-12, страница 66

«Англичане наехали на наш корабль...»

«...в Г аване и околичных местах... лечил больных, составлял медикаменты, учил по-французски...»

«...17-го дня, апреля поехали мы в Новый Йорк...»

-HoSbie

(Скончание. Начало на стр. 12.)

кто он?

Обе эти автобиографические заметки Федора Васильевича Каржавина страдают существенными пробелами. В них явно о чем-то умалчивается, о чем-то сообщается иносказательно, между строк; подробнейшим образом описываются отдельные месяцы его жизни, а о целых годах бурной деятельности говорится лишь скороговоркой.

Федор Васильевич не с\учайно рассказал царским чиновникам лишь о внешней, формальной канЕе своих невероятных приключений: не сносить бы ему головы, если бы он открыл им всю правду.

Но если его биографу ограничиться внешней полуправдой, то может сложиться обманчивое представление о Каржавине как об искателе авантюрных приключений и неудачливом купчике, заброшенном судьбой в страны Карибского моря.

А в действительности это был иной человек.

Вот лишь несколько штрихов, почерпнутых мною из других документов и книг Каржавина и дополняющих картину его жизни и деятельности.

Родился он не в заурядной купеческой семье, а в семье вольнодумцев — так ее нарекала молва. Отец его был пять лет под следствием по обвинению в стремлении к свержению правительства. Дядя, Ерофей Никитич Каржавин, был первым русским переводчиком «Путешествий Гулливера» и автором ряда книг, изданных в Париже и — уже после смерти переводчика — в Петербурге.

И не простым учителем французского языка был Федор Каржавин, а просветителем, пропагандировавшим своим ученикам вольнолюбивые идеи французских энциклопедистов, за что он и был изгнан из Троицкой лавры. А деятельность этого разностороннего человека в должности «архитектуры помощника» была высоко оценена В. И. Баженовым. Каржавин перевел и подготовил к изданию ряд классических трактатов и написал несколько самостоятельных трудов по теории архитектуры.

И вовсе не «по слабости здоровья» и не в погоне за наживой уехал Федор Васильевич за границу. Уехал вопреки воле богатея отца, потеряв право на солидное наследство, несмотря на угрозы царских чиновников. Уехал потому, что чувствовал себя в России середины XVIII века, как он писал, «лишним человеком». Он покинул родину на долгие пятнадцать лет, покинул как политический эмигрант.

Другой веской причиной, побудившей Федора Васильевича собраться в опасную дорогу, была страсть к путешествиям и научным открытиям. Вот как об этом он рассказывает в обращении к «Разумному и любопытному Читателю» в книге «Описание хода купеческих и других караванов в степной Аравии» (СПБ, 1790):

«Просвещенных стран обитатели и все ученые общества посылают в отдаленнейшие кран света нарочных для разных наблюдений, которыя, в каком бы роде ни были, всюду пользу делают разширяя круг знаний человеческих: но... не всяк может на Академическом стуле сидеть, или, на Царский Кошт по свету ездя, примечания писать и травки собирать. Того ради много есть таких людей, которые из собственной охоты и на своем иждивении объезжают разныя части света; и о жизни не радея сыскивают себе просвещение и доставляют другим верные известия о мало знаемых странах, обычаях, делах, законах, произрастениях и проч. А все то служит к общему благополучию, которое должно всегда быть главнейшим предметом честного человека».

Рассказывая о Васко да Гама, Колумбе, Куке, Рычкове, Лепехине, Пал/ асе и других славных путешественниках, открытия которых «пользу приносят человеческому обществу», Каржавин подводит читателя к выводу, что целью его собственного «путешествия шестнадцатилетнего в разных Европейских и двенадцатилетнего в Американских странах» было то же стремление к знанию, к новым открытиям.

Путешествия русского просветителя в «Американских странах» совпали с годами революционно-освободительной войны американского народа против английских колонизаторов. И Каржавин не столько занимался там коммерцией, сколько участвовал в этой революционной борьбе.

Вспомните, что пишет он, докладываясь царским чиновникам: «В Виргинии (1778 г.) мы торговали в селениях и городах около 22-х месяцев...» А вот как он рассказывает об этом же периоде в письме к своему отцу в 1785 году:

«Лет тому 6 или 7 будет, как я жил на коште виргинского правительства месяцев 6 в Вильямсбурге, где намеревался быть посланным к Российской государыне от американского Конгресса с публичным характером в то время, как те (американцы) отправили доктора Франклина к королю Французскому полномочным министром...»

Вспомним и его заверения петербургским чиновникам, что он, блуждая, шел «сквозь Вашингтонову армию», а затем жил приказчиком при купце, «отлучаясь только для разносу мелочного товару». А вот своей жене именно в эти годы он пишет, что служит в армии Вашингтона аптекарем и изготовляет «лекарства для храбрых солдат, которые отомстят врагам... Англичанам...».

Не менее воинственно выступал Каржавин против угнетения народов Кубы и других «сахарных островов» Карибского моря. «Все берега Африканские и Американские, — замечает он, например, в одной из книг, — стонут от безчеловечия, с каким сахарные промышленники поступают с черноцветными народами...»

Находясь в «толь отдаленных странах», он умудряется участвовать в политической и культурной жизни России. В 70—80-х годах Каржавин публикует ряд книг. Некоторые из них издает известный просветитель Н. И. Новиков.

60