Вокруг света 1963-12, страница 63

ПРАВДА ОБ ОТЧАЯВШЕМСЯ НАРОДЕ

«Арктическая лихорадка» — болезнь, которую вы не найдете ни в одном медицинском справочнике. Тем не менее она существует и к тому же является, как говорят, неизлечимой. По свидетельству канадского писателя Моуэта, она «вызывает у своей жертвы неодолимое и вечное стремление снова путешествовать по безграничным просторам тундры», она безжалостно гонит людей из дому навстречу разнообразным опасностям и лишениям Арктики. Фарли Моуэту было пятнадцать лет, когда он впервые попал в угрюмую страну Барренс, с которой ему суждено было затем связать свою судьбу. На третий день путешествия по Канадской Арктике «болотный экспресс» внезапно остановился посреди однообразной и бескрайной равнины. «Лавина», — сказал мальчику кондуктор. Из-за опушки реденького леса вытекала, разливаясь вширь, могучая коричневая река, «река жизни», — это шли на север бесчисленные стада карибу — канадских оленей. Целый час пришлось стоять поезду, целый час текла по заснеженной тундре лавина карибу.

Почти четверть века спустя, гонимый «арктической лихорадкой», он вернулся в олений край. Моуэт мечтал вновь увидеть «реку жизни», познакомиться с неведомым народом этой страны, разгадать его душу. Моуэту «повезло», но это была, если можно так сказать, печальная удача. Моуэт стал свидетелем заката страны Барренс, гибели и вымирания ее народа.

Эскимосы-ихалмюты, о которых рассказывает в своих книгах Моуэт, так же как и другие племена, населяющие Канадскую Арктику, еще в начале столетия вели первобытный образ жизни. Открытие этих племен стало сенсацией. Буржуазная пресса создала легенды, полные утешающей лжи. «Образ реального эскимоса, — пишет Моуэт, — затмила стереотипная фигура счастливого, одетого в звериные шкуры парня, беззаботно живущего в своем белом, искрящемся иглу... Ему ничего от нас не нужно, лишь бы мы не мешали ему предаваться первобытным радостям и развлечениям... Люди верят в то, во что им хочется верить и что позволяет им жить без угрызений совести...»

Писатель с болью и возмущением развертывает перед нами трагическую историю ихалмютов, показывает, что прячется за красивой легендой, придуманной и поддерживаемой идеологами колониализма, ко-

Фарли М о) э т, «Люди оленьего края» и «Отчаявшийся народ». Издательство иностранной литературы, 1963.

Отрывок из книги «Отчаявшийся народ» был опубликован в № 3 «Вокруг света» за 1963 год.

торым было выгодно скрыть правду... За каких-нибудь два-три десятилетия колонизаторы разрушили куль-туру и уклад жизни племен, которые в течение многих веков с редким мужеством и волей к жизни противостояли жестокости арктической природы.

Самым страшным и могучим божеством испокон веков ихалмюты считали Кайлу, повелителя погоды. Откуда было им знать о другом божестве — чистогане, от прихотей которого отныне зависела их жизнь. Сначала пришельцы заставили их бросить олений промысел и уговорили охотиться на песцов. Это был период недолгого благоденствия ихалмютов: в обмен на пушистые шкурки песцов они получали ружья, патроны и еду. Но потом песцы вышли из моды, и торговцы закрыли свои фактории, бросив эскимосов на произвол судьбы и оставив им в наследство болезни, против которых была бессильна «колдовская наука» шаманов Ихалмюты по-прежнему приносили к покинутым факториям шкурки песцов, надеясь, что торговцы вернутся. И наступила зима и с ней голод, потому что доверчивые ихалмюты не запасли больше оленьего мяса. С годами было утеряно древнее искусство охоты с копьем, а ружья ржавели без дела — ведь патронов не было. К тому же с приходом «цивилизованного человека» стада карибу — источник жизни эскимосов — были истреблены с фантастической быстротой... Просторы Барренс превратились в зону голодной смерти, река Науляй, по берегам которой были разбросаны стойбища эскимосов, получила новое название — «Река могил».

Моуэт беспощадно разоблачает «цивилизаторскую миссию» головного отряда колонизаторов — миссионеров, которые, стремясь «спасти души заблудших» эскимосов, считали излишней всякую заботу о «хлебе насущном». Показательно и то, что власти начали проявлять некоторое беспокойство по поводу вымирания карибу, но судьба эскимосов их не волновала.

Сколько раз на протяжении этих страшных лет из голодной пустыни Барренс раздавался тревожный «SOS», но те, к кому был обращен этот призыв, слишком часто проявляли преступную медлительность и безразличие. С горькой иронией пишет Моуэт о «подвигах» канадской полиции, которая никогда не спешила прийти на помощь к голодающим, но проявила зато поистине удивительную оперативность, когда до нее дошла весть, что умирающие от голода ихалмюты разграбили склад с консервами, предназначенными для служащих компании. Тут же без всякого промедления был

снаряжен самолет, который доставил «преступников» в тюрьму!

Со страниц книги Моуэта звучит страстный и отчаянный призыв.

Спасите ихалмютов, пока не поздно, требовал писатель. Но когда вышла в свет первая книга Моуэта, канадские власти постарались сделать вид, что никакой проблемы голода на Канадском Севере не существует и что все это — плод фантазии увлекающегося писателя. Пресса, стоявшая на страже общественного спокойствия, постаралась опорочить Моуэта, а когда книге «Люди оленьего края» в 1953 году была присуждена премия «За выдающийся вклад в улучшение взаимопонимания между людьми», чиновник канадского министерства по делам Севера и ресурсам заявил, что ихалмюты существовали лишь в воображении Моуэта!

Эпилог трагедии ихалмютов описан в книге Моуэта «Отчаявшийся народ». Помощь, наконец, пришла, но слишком поздно... Какой жестокой насмешкой звучит заявление канадского министра, требующего принять меры «для защиты эскимосов от вредного влияния цивилизации»!

На задворках Эскимо-Пайнта, в грязных вонючих брезентовых лачугах Моуэт отыскал своих старых друзей и знакомцев, которые не узнали его. Да и сам он с трудом узнал в этих тупых и вялых человеческих развалинах некогда смелых, сильных и веселых охотников. Оторванные от родного края, от привычной жизни, от охоты, они бессмысленно доживали свой век под непосредственным надзором канадской конной полиции, в сонном ожидании милостыни. Так «благотворительность» канадского правительства доконала ихалмютов: голод разрушил тело, подачки убили душу...

Книга Моуэта — не путевые очерки, не научные исследования, не публицистика и не художественное повествование, это и то, и другое, и третье, и в этом смешении жанров, в свободе, искренности и непринужденности авторского обращения с материалом есть особая притягательность и убедительность. Моуэту удалось написать поэтический и правдивый портрет этого мужественного и простодушного народа.

Моуэта влечет к ихалмютам не только страсть исследователя: человеколюбие и гуманизм заставили Моуэта поднять голос в защиту ихалмютов и рассказать страшную правду о «подвигах» канадских колонизаторов.

Его книги — свидетельство очевидца, но Моуэта никак не назовешь бесстрастным наблюдателем, он обвинитель и борец, взявшийся за перо, как за оружие. Среди героев этих книг, пожалуй, одним из наиболее интересных и ярких является сам автор. Моуэт принадлежит к благородной породе возмутителей спокойствия, всегда готовых прийти на помощь тем, кто попал в беду и нуждается в защите.

МАЙЯ ЗЛОБИНА

57