Вокруг света 1964-06, страница 5
диной убило слона. Поля перепахивает — куда трактору! ...Разговор закончился несколько неожиданно. Уже прощаясь, Серегин сказал: — Между прочим, в Алазанской долине научились неплохо укорачивать руки стихиям. Это делается... Кстати, ты сам можешь посмотреть, как это делается. Если, конечно, хочешь. Л, конечно, хочу. Еще бы не хотеть! И вот в середине мая прошлого года группа работников Центральной аэрологической обсерватории Рисунки С. ПРУСОВА вылетела в Грузию на экспедиционном «Ил-14». В составе группы летел и автор этих строк, зачисленный на должность старшего механика группы ракетного воздействия Алазанской противоградовой экспедиции. РАБОЧЕЕ ОБЛАКО Наш «Ил-14» мы узнаем, не глядя на номер, — он похож на стрекозу. В кабине наблюдателей вместо окошек установлены блистеры — большие, миллиметров восемьсот в диаметре, плексигласовые полусферы, увеличивающие угол обзора до ста восьмидесяти градусов. Расположенные впереди крыльев, они придают самолету курьезное сходство с гигантским пучеглазым насекомым. У левого блистера — рабочее место бортаэролога Тамары Шевалдиной. У правого обычно сидит руководитель летной группы Нина Васильевна Смирнова. Летная группа ищет облака. То есть не вообще облака — их у нас над головой ежедневно проплывает сотни, — летная группа ищет рабочие облака. Рабочим может быть далеко не каждое облако, и те, что плывут над головой, в большинстве своем «не то», как говорит Смирнова. Дело в том, что облаков в при роде существует десять форм, двадцать видов и три с лишним десятка разновидностей, каждая из которых носит звучное латинское имя. Из всех разновидностей нас интересует пока лишь одна — Cumulus congestus, что в переводе означает: кучевые, мощные. Это и есть наши рабочие облака. Кстати сказать, Cumulus congestus — название официальное и высокопарное — употребляется у нас редко. Чаще можно услышать фамильярное «кучевка» или ласковое «кучевочка». Работать с «кучевкой» опасно и трудно. В красивом и безобидном на вид облаке скрывается страшный бич самолетов — турбулентность внутриоблачных воздушных потоков. Чем больше мощность облака, тем сильнее в нем турбулентность. Мощность облака — это, собственно говоря, его высота — расстояние от нижней границы до вершины. Так вот, когда мощность переваливает за 4 тысячи метров, турбулентность в облаке начинает превышать возможности летающей лаборатории. Естественно, что к выбору рабочего облака приходится подходить с оглядкой. Решающее слово здесь принадлежит пилотам. А мы уж полагаемся на их опыт, тем более что инструкция по технике безопасности не рекомендует совершать прогулки в мощнокучевых облаках. — Вот так и бывает частенько: летаем, летаем, ищем, ищем рабочее облако, найдем, наконец, полюбуемся издали — и все! А в облако нельзя — инструкция... В словам Смирновой звучит досада. Естественная досада исследователя, которому все нужно пощупать своими руками. Она понимает не хуже других: люди дороже экспериментов, хотя бы и самых важных. А все-таки досадно... — Хорошо еще «двадцать восьмой» выручает. Речь идет о реактивном «Ил~28», который обычно работает в паре с нашим «Ил-14». Получив от нас координаты, 28-й «прошивает» облако на заданной высоте, сбрасывает реагент и уходит на аэродром. На долю «Ил-14» остается наблюдение за действием реагента. Со стороны. С той самой стороны, с которой, как говорят, виднее. Впрочем, иногда, когда позволяет инструкция, мы заходим в облако. И тогда у исследователей светятся счастьем глаза: вот оно, милое, — на ладошке! И можно делать с ним все что угодно: можно поставить ему градусник, пощупать пульс, измерить давление. Можно залезть в него с головой и посмотреть, где оно прячет свою «ахиллесову пяту». «Ахиллесову пяту» облака люди ищут уже не первый десяток лет. Еще в прошлом веке во многих странах делались попытки вызвать осадки, обстреливая облака шрапнелью. Тогда считалось, что кратковременные, но сильные звуки способствуют укрупнению облачных капель. Долгие годы напряженной работы, настойчивые усилия целого ряда исследователей привели метеороло- НАШ СПЕЦИАЛЬНЫЙ РЕПОРТАМ 3 |
