Вокруг света 1964-06, страница 7

И поэтому Серегин встает в четыре, когда солнце еще карабкается со скалы на скалу где-то по ту сторону Главного Кавказа, а над Алазанской долиной сияет чисто выметенное ночными ветрами небо — дев-ственно-голубое, без единого пятнышка. Таким оно бывает в горах лишь самым ранним утром, и то далеко не всегда. И нужно спешить: немного позже Природа проснется, увидит мчащиеся к испытательному пункту машины и забьет тревогу. Солнце влезет на Кавказский хребет, уколется в спешке об его острые пики и, подпрыгнув, полезет на свое любимое место на небе. И тогда солнечные лучи включат мощные воздушные насосы. Потоки нагретого воздуха устремятся ввысь и потащат с собой испаряющуюся росу, туман, всю ночь провисевший над ручьями и реками, влажное дыхание миллионов растений. И над горами начнут зарождаться облака. Они будут расти незаметно, но стремительно. Не успеешь оглянуться, как над Алазанской долиной не останется ни одного голубого просвета. Тогда Серегин плюнет с досадой: «На сегодня все!» — и прикажет снять с установки уже готовую к запуску ракету.

С чистым небом на сегодня все. Теперь придется заняться облаками.

А облака продолжают расти. Прямо на глазах они достигают огромных размеров — восемь-десять кило-А^етров в высоту. Вот верхушка облака начинает растекаться, принимая форму наковальни — оно становится грозовым. В глубине клубящегося чрева происходит мрачное таинство зачатия — возникают градовые очаги. Один, второй, третий... И в каждом — десятки тонн ледяной шрапнели.

Особенно опасными облака становятся во второй половине дня. Как гигантские мешки, набитые градом, покачиваются они над горами в состоянии неустойчивого равновесия. Вот-вот сорвутся с хребта и ринутся в разбойничий налет на долину...

К вечеру в Руиспири, на командном пункте экспедиции, собирается весь штаб: начальник экспедиции

Амиран Ильич Карцивадзе, его заместитель Або Андреевич Орджоникидзе, начальник штаба Арчил Михайлович Окуджава, Юрий Алексеевич Серегин, синоптики, метеорологи, радисты — работы хватает всем. Здесь, на «КП», — узел связи, к которому сходятся нити от всех имеющихся в экспедиции локаторов и от сорока пунктов воздействия, расположенных на Гобморском хребте и в предгорьях Главного Кавказа. Локаторы беспрерывно «щупают» темное небо невидимыми лучами. Каждые десять минут на «КП» поступают данные о движении градоопасных зон. Здесь быстро оценивают обстановку, принимают решение, и тут же по радио летят команды на пункты воздействия, где стрелки ждут наготове у заряженных установок.

— Трубка... Азимут... Угол... Пуск!

И ракеты, рассеивая реагент, пронизывают облака. Снова локаторы следят за результатами воздействия. Снова поступают данные на «КП». И так до тех пор, пока не будет ликвидирована угроза градобития. Тогда по экспедиции и будет дан отбой. В котором часу это произойдет, никто не знает. Может быть, в двенадцать, а может быть, и в два. А вставать все равно в четыре.

Это похоже на войну. Погода изощряется, как только может: прячет чистое небо, без которого мы не можем проводить испытания ракет, убирает куда-то необходимую для опытов «кучевку» и затягивает небо никому не нужной серой рванью, из которой неделями сыплется мелкий нудный дождик.

Мы тоже бросаем в бой все, что можем. Ничья нас не устраивает. Нам нужна победа. И мы неделями не вылезаем из машин. Спим где придется. А бывает, и вовсе не ложимся. Тут все: и лобовые атаки, и фланговые удары, и глубокие рейды в тыл — стратегия и тактика в чистом виде.

И свои агенты в тылу у «противника» — на контрольном участке. Там у нас Гена Воронов — «наш человек

5