Вокруг света 1964-08, страница 67

Канады и США, достигли даже Гавайских островов и берегов Японии.

Многие ученые, в том числе и известный советский сейсмолог, доктор физико-математических наук профессор Е. Ф. Саваренский, считают, что Аляска входит в число районов, где земная кора активно деформируется. Горная цепь Аляски, начинающаяся на Алеутских

островах и продолжающаяся на юг вдоль западного побережья материка, сейчас медленно поднимается, граничащие с ней участки земной коры, расположенные под океаном, наоборот, понижаются. Отсюда и происходят разрывы в земной коре, приводящие к землетрясениям.

Г. ЕРЕМИН

походку. В походке этой было нечто такое, что заставляло насторожиться и ожидать, как через два-три шага Варакшин рассыплется. Косуля вместе с хозяином заходила в магазин и, не глядя ни на кого, обычно стояла, засунув нос старику в карман, чуть-чуть подрагивая своим кокетливым хвостиком. Она ходила с Варакши-ным на речку, когда старику приходила охота искупаться. Он раздевался и лез в воду, а косуля ложилась на его белье и, тонко подняв голову, слушала, как лают невдалеке собаки.

Если же Варакшин лежал дома на лавке и курил свой страшный самосад-«огнестрел», то она лежала в ограде. Когда же мимо следовал прохожий, косуля поднималась на крыльцо. Она вставала к прохожему хвостиком и, оглянувшись, смотрела через спину, только переступая ногами, делая вид, что идет. И все эти два года у сварливого и языкастого старика, насквозь «пронзенного огнестрелом», не было ни одного дня дурного настроения. Он даже не швырял в парнишек издали кирпичами, когда они забирались к нему в огород, а также не кричал на всю улицу вслед проходившей изредка мимо его окон Панталоновне, которая лет двадцать назад вынула у него в горах из петли марала.

Но сегодняшний день был таким, что старика даже пробил злой кашель, а лицо позеленело, будто он наелся этого своего «огнестрела». И было от чего. В ограду еще на заре забрались парнишки. Они нацепили косуле на голову длинную рогожину, к спине прикр>-тили метлу. И, как ни странно, косуле это, видимо, нравилось. Она смирно стояла среди ограды, подняв голову, и через спину глядела на ребят, а также переступала ногами, делая вид, что идет.

Когда старик выглянул в окно, то сначала весь обмер, он хотел закричать, но оглушительно закашлял, вспотел и почти на четвереньках полез на печку за ружьем. Он выскочил на крыльцо, на иней, босиком, а парнишки уже мчались огородом, и одного из них Варакшин все же успел распознать. Это был Славка Клупин из соседней деревушки, он ходит во второй класс школы, что стоит за околицей села

Варакшин вернулся в избу и трясущимися руками стал одеваться.

Петр Варакшин подошел к школе, когда урок уже начался. Он сел на скамейку возле высокого деревянного крыльца с флажками на перилах и стал ждать. Он твердо решил прямо среди двора оттрепать Славку за уши и заодно еще накласть подзатыльников тому да другому, потому что все они одинаковые, эти тресконо-гие огольцы.

Петр слегка отдышался, закурил и стал осматриваться, словно никогда здесь не был. И вправду, не был здесь он давно, лет уже двадцать. Для чего ему было ходить сюда? Жизнь он знал и все чуял досконально, зверя бил по всей тайге, и никто лучше его не мог заприметить звериные тропы среди кедрачей и таскылов; он проведал все травы от низа гор и доверху, так что учиться ему, старику, по сути дела, уже было нечему.

Это здание ему вообще было незнакомо, он видел его только издали, когда уходил в горы. Продолговатое, с надстройкой, оно всегда напоминало Варакшину пароход. И даже когда высоко уйдешь на таскыл, глянешь вниз, то кажется, что пароходик бежит куда-то, торопится по долине в какие-то светлые страны навстречу сладкому ветру, и шум детей на переменах отдавался высоко в горах, отчего чудилось, будто на пароходе поют песни.

В годы его, Варакшина, детства здесь был сарай. В этом сарае Торчаков держал маралов. Потом его задрал в горах медведь, и маралов продали. Семья Тор-чакова уехала в Красноярск, а в сарае решили сделать школу. В этой школе и учил десятка полтора ребятишек вечно пьяный и слезливый человек. Он рассказывал им про забавные страны, про разные книги, которые когда-то читал, но понять из его рассказов нельзя было ничего. Он говорил стремительными длинными словами и злился, когда его не понимали. Иногда он учил читать. Он приходил на урок с тонкой металлической линейкой. Урок начинался с того, что учитель указывал этой линейкой на одного из учеников и грозно спрашивал: «Как зовут?» Учитель никогда не пускал линейку в ход, но было очень страшно. И Варакшин выревел у отца разрешение не ходить на уроки и потом всегда обходил школу стороной.

В гражданскую войну сарай сгорел. Казаки загнали

6i