Вокруг света 1964-09, страница 39

ЮРИЙ СБИТНЕ В_г наш спец. корр.

Т унгуска. С этим словом я встретился в раннем детстве. Память не оставила ни фамилии автора, ни названия книги, которую читала мне сестра, но слово запомнилось. запало навсегда. Оно было холодное и колкое, как зимний еловый лапник; светлое и игривое, будто солнечный зайчик на подоконнике залубеневшего окна; было в нем что-то зазывно-далекое, сказочное.

Позднее, в школе, оно приобрело запах леса, воды, запах льда и снега, обрело, если можно так выразиться, свое лицо, но не перестало быть от этого сказочным и манящим.

Я начинаю свои очерки с маленького предисловия, потому что верю: у каждого человека есть своя Тфнгуска — река, берущая начало в раннем детстве и протекающая по всей жизни. Имя ей — Мечта.

Я счастлив — мне довелось побывать на моей Тунгуске, и она стала еще более светлой, еще более дорогой.

АНДРЮШКА, ОДНАКО, ЛЮБИТ ЛЕТАТЬ

Аэропорт Киренск закрыт вторые сутки. Мелкий, ленивый снег опушил крыши домов, деревья, широкую взлетную полосу. Лайнеры «АН-10» замерли у самого аэровокзала, будто увязнув в белых сугробах, рядом притулились «ИЛы» и «ЛИ-2». В зале ожидания шумно, людно. В кожаных «летных» креслах, на деревянных лавках, - на чемоданах, на узлах, а то и просто на полу расположился неприхотливый транзитный народ.

В воздухе крепкий запах полушубков, тающего снега, невыделанной кожи (кто-то везет на «материк» оленьи и медвежьи шкуры), запах свежего хлеба и колбасы и совсем домашний — пеленок.

Вихлястый, скрипучий автобус везет нас через весь аэродром к маленькому домику метеостанции. Там крыло в крыло стоят «воздушные извозчики» — самолеты малой авиации. Элегантные «ЯКи» на лапках-лыжах, с красными крестами, заносчивые «АН-2» — «Антоны» и несколько неуклюжих, важных вертолетов.

И пока дремлет в ожидании «голубых трасс» средняя и большая авиация,, малая делает свое

дело. Короткая пробежка, и над нашим автобусом повис «ЯК-12», деловито качнул крыльями и ушел в ленивый снег, в распогодившееся голубое окошко.

Вылезаем из автобуса. Двое рабочих выгружают почту, багаж.

Сопровождающая на посадку пересчитывает пассажиров — все десять на месте, — желает счастливого пути...

С нашего «Антона» рабочий обыкновенной метелкой сметает снег. Он медленно идет деловитой походкой дворника по крылу.

«Вжик-вжик, вжик-вжик», — поет метла, и тысячи мелких звездочек кружатся над самолетом, над нашими головами.

Нас десять. Девять мужчин и одна женщина. Точнее, одиннадцать. Одиннадцатый, тоже «мужчина», лежит на руках у матери. Как только мы занимаем места, он начинает басовито и требовательно кричать. Мать — женщина лет тридцати пяти, быстрая, с темным, обожженным морозным ветром лицом — ловко перепеленывает свое чадо прямо на полу самолета. Никто в самолете, кроме меня, не воспринимает это как что-то из ряда вон выходящее.

Женщина свивает малыша, ловко подбрасывает на руках и. виновато улыбается.

— Орет оттого, что заждался. Андрюшка, однако, любит летать. — И ко мне все с той же улыбкой: — Как взлетим, он ту-точки и смолкнет. Любит Андрюшка летать.

— Не простудите?

— Что вы! Он северный. Четвертого поднимаю. Андрюшка, да не ори ты, сокол, в одну минуту и взлетим. Вот до чего летать любит, оглашенный. Потому, наверное, что я его в самолете родила.

— Быть ему летчиком-космонавтом, — шутит- кто-то из пассажиров.

— А га, — соглашается женщина...

Летим. Под крылом в белой сутолоке снежной пыли Киренск: черные ручейки улиц, квадраты кварталов, синяя с солнечной подпалинкой линия горизонта. Андрюшка крепко спит.

ПЕРВЫЕ ЧАСЫ В „СТОЛИЦЕ"

Четыре-пять часов полета, и самолет идет на посадку. Надвигается тайга. Отчетливо видны санные дороги, гибко исхлеставшие белую землю, участок лесоповала, ' штабеля пиленых дров и длинные хлысты поваленных деревьев.

Тоненькая, с ниточку, лыжня широких охотничьих голиц ныряет в зеленый хвойный сколок.

Две быстрые тени на снегу небольшого озерца метнулись к чаще, оставляя крохотные точки следов за собой. Замерли ошарашенные гулом лоси. А самолет уже скользнул дальше, почти касаясь лыжами верхушек деревьев.

За окнами мелькнули ветви, стволы, снежная поземь. Легкий пружинистый толчок, и мы катимся по неширокой поляне.

— Международный аэропорт Ербогачен, — шутливо объявляет второй пилот. — С прибытием, товарищи!

Пилоту улыбаются, с ним шутят. Он тут свой, желанный человек. Посадку в Непе и Преобра-женке он неизменно сопровождал шуткой. Отбрасывая скрипучую дверцу и за руку прощаясь с пассажирами, он весело говорит мне:

3 «Вокруг света» № 9

33