Вокруг света 1964-11, страница 41

вестных и сильных племен Южной Америки. Внешне они во многом походили на патагонцев. Мужчины паягуа достигали двухметрового роста. Кожа оливкового цвета, правильные черты лица, крепкий прямой торс.

Паягуа были речными людьми. Большую часть жизни они проводили на реке — река их кормила, она их и защищала. Не было вокруг никого, кто мог бы сравниться с паягуа в искусстве владения лодкой. А лодки их, арганааки, выдалбливались из целого ствола дерева тимбо, и обычно в каждой помещалось до полусотни воинов. Но известны случаи, когда в арганааке плыли и триста человек. Гребя двухлопастными веслами, индейцы передвигались на арганааках с большой скорбстыо. При необходимости воины могли покинуть лодку в любом месте реки, так как плавали не хуже рыб.

Когда в XVI веке в Парагвай, на

шяшшшщш

родину паягуа, проникли первые испанцы, те встретили их настороженно, хотя на первых порах не враждебно. Испанцы же, основав гарнизон в Асунсьоне, поняли, что с этим племенем не удастся легко справиться. Паягуа хотели одного — чтобы их оставили в покое, и не имели никакого желания становиться слугами белых людей, которые несли смертельный гром в руках. Испанцы, у которых к тому времени накопился порядочный опыт обращения с не

покорными племенами, говорили уже тогда, что один индеец паягуа стоит двадцати перуанских индейцев.

Война была неизбежна, и она началась.

Испанцы вошли в союз с племенем гуарани, которое было давнишним врагом паягуа, и, чтобы укрепить этот союз, женились на девушках гуарани. Женитьбы эти были, впрочем, условными. Жен индианок никто из конкистадоров не считал за грех оставить, если понадобилось покинуть парагвайские гарнизоны. В Парагвай хлынули католические миссионеры. Многие из гуарани перешли в христианство.

Это не значит, разумеется, что отношения испанцев с гуарани были действительно дружественными. Не раз против колонизаторов поднимались восстания, но господа испанцы быстро их подавляли.

Вскоре паягуа поняли, что испан

цы не успокоятся, пока не получат в руки полностью всю землю и всю воду их родины. Положение отважного, но бессильного перед колонизаторами племени было почти безнадежно. Но это не повлияло на их решимость бороться до конца. И они боролись, боролись отчаянно и долго, боролись буквально до последнего вздоха, последнего из паягуа. Конкистадоры называли паягуа «речными пиратами». Так и называют их по сей день в иных написанных за

щитниками колониальных захватов книгах: речные пираты — коварные, злые, безжалостные, упрямые...

Такими ли они были на самом деле?

У паягуа был четко определен кодекс чести. Гость племени считался неприкосновенным. Эти люди с открытой и смелой душой полагали, что таких же принципов придерживаются и их враги.

Однажды в испанскую крепость приехала мирная делегация паягуа, неизвестно уж теперь, с какой целью. Все сначала шло по правилам. Посланцев встретили, провели в крепость и... посадили в тюрьму. Губернатор Альвар де Васа верил в устрашающую силу террора. Он решил запугать индейцев раз и навсегда. Посланцы были повешены.

Один из них раздобыл где-то перед смертью кинжал. Он ударил себя в грудь и умер со словами:

— Пусть стены эти будут облиты нашей кровью, чтобы все знали, что христиане убивают тех, кто приходит к ним с миром.

Он был не последний, чья кровь обрызгала стены крепости. Индейцы оборонялись, однажды они даже чуть не взяли Асунсьон штурмом. И все-таки перед крепостями они были бессильны.

Но эта обреченная борьба все же на много лет задержала распространение в стране христианства, не давала возможности вовсю развернуться миссионерам, пресекала попытки испанцев создать поселения по реке. Положение завоевателей настолько осложнилось, что король Испании собрал совет теологов и затем издал специальный королевский указ, в котором говорилось, что к паягуа «следует применять положения военного времени и обращать их в рабство».

Однако проведение в жизнь королевского указа застопорилось. Паягуа удалось организовать союз соседних племен, и они с боем взяли под контроль дорогу в Буэнос-Айрес. Испанский губернатор был так напуган, что убежал с поля боя, оставив свои войска. Существование испан-

не только здешний образ жизни, но и те условия, в которых жили предки тех или иных народов.

Как всегда, чем дальше, тем больше вопросов встает перед исследователем. Почему, например, в связи с переходом к земледелию уменьшается массивность костей скелета, а стало быть, и вес тела? Может быть, влияет новая пища? Отказ от охоты и рыболовства, которые отныне становятся лишь вспомогательным видом хозяйственной деятельности? Это еще не ясно. Тем более что в тропической зоне, где люди занимаются исключительно охотой, бушмены и пигмеи, например, не отличаются плотным сложением.

Работа советского ученого открывает новые перспективы для антропологии. Теперь становится возможным поставить и такой вопрос: а изменится ли физический тип человека в будущем?

— Мне кажется, — говорит Г. Ф. Дебец, — что внешний облик человека будущего изменится лишь в очень малой степени. Налицо следующая законо

мерность: чем быстрее развивается культура, тем меньше изменяется человеческий тип. И питекантроп и неандерталец были вынуждены приспосабливаться к окружающей среде. Но, начиная с эпохи верхнего палеолита, с кроманьонца, физический тип человека существенно не изменился. Ему это было не нужно. Человек приспосабливался к изменениям окружающей среды, совершенствуя свои орудия. Биологическое изменение перестало быть необходимым. И величайшей победой человека над природой следует считать его победу над собственной природой — господство мысли над биологическим отбором...

Homo sapiens — человек разумный. Отныне между ним и природой стоят его помощники — орудия труда, в которые вложен опыт сотен и тысяч поколений. Они стали его верными слугами в деле познания и завоевания природы. И автоматическая ракета, рассекающая космическое пространство, — прямой потомок каменного топора, который вонзился в первое дерево, срубленное первобытным человеком.

35