Вокруг света 1965-02, страница 21

ги: он обрел огонек, на который шел, — и песню свободную не могли заглушить ни раскаты грома, ни дробь барабана.

...Небо над тобой, земля Нарекая, такое, как всюду. Я всегда в этом убеждался, когда покидал тебя. Так почему же люди идут к гебе на поклон?

И, кажется, здесь, в ауле Нар, небо по-особенному мягко и уступчиво, и суровость гор неотпугивающая, и птииы поют приветливей и голосистей. Все здесь идет навстречу человеку и не отпугивает от себя. Здесь нет ничего подкрадывающегося! Здесь все только выпрямляется, потому что горы высоки, а солнце кажется гаким близким, что его хочется достать рукой

Земля Нарекая, ты не только питаешь живое, но и творишь поэтов, одухотворяющих жизнь.

Перевод с осетинского Л. КРИВЕНКО

ВАЛЕНТИН БЕРЕСТОВ

Старик, сидя на корточках у арыка, тешет колышки. Обтесал, пошел по бе регу, почти без усилий воткнул колышки во влажную землю. И опять сидит, рубит и строгает, словно в бирюльки играет. А колышки непременно выпустят белые корни и зеленые побеги, станут тополевой аллеей.

Много их тут, этих аллеек. Стоят тополя на тонких стволиках Кроны, как метелки великанских трав, мотаются на ветру. Промчится буран, осядет пыль, а клейкие листики тополей останутся зелеными, чистыми, ни одна пылинка к ним не пристанет. Это весной. А летом они и без ветра пыльные.

Еще на моей памяти была здесь пустыня. Ветер таскал по глиняной глади такыров песчаные холмы. Да и сейчас, только поднимись на вал магистрального канала, увидишь по обе стороны за полями, садами, домами знакомые пески. И кажется, что они сами собой раздвинулись, освободили место для жизни. И сколько всего уместилось на этой зеленой полоске вдоль канала! Сколько судеб, сколько деревьев и цветов, сколько домов и машин, сколько птичьих гнезд!

Был я тут лет пятнадцать назад. Останься этот край пустыней, я нашел бы и колодец, где мы воду брали, и место, где стояли наши палатки, и следы от наших костров. Нашел бы по компасу, по выбитой в глине извилистой верблюжьей тропе, по узеньким следам арб и широким колеям грузовиков — ни один человеческий след не миновал бы этого колодца. Нашел бы я его, послушал бы, как пески шелестят, вспомнил бы молодость...

Вечереет. У комьев свежей пахоты розоватый и сиреневый оттенок. Пахнет дымком. Из глиняных печей — тандыров, похожих на наклоненные кратеры, вырывается пламя — по всему оазису пекут лепешки. А вот низенький дувал — садовая ограда. Мне этот дувал по колено. Аккуратно слеплен. Снизу рядком торчат камы

2*

19