Вокруг света 1965-02, страница 7
«,..а над Сисимом висят тучи. Уже пятый день. По утрам поселок по самые завалинки торчит в облаках. Трубы и деревья проткнули в тучах множество дырок, и теперь в эти дырки льется вода. Столько воды, что даже трудно себе представить, откуда она берется и куда потом девается. Работа у нас под открытым небом, поэтому сколько работаем, столько и мокнем — методично, систематически. Но до чего же нудно работать под бесконечным дождем. Дайте солнца, черт побери! Ведь есть же оно где-нибудь! Послушай, пришли из Москвы кусочек светила, ну хоть небольшой, грамм на две- валивал рельсы. Антон за молоток. Но учат i УИхев % Важный инструмент на дороге — лопата. Так было в древнейшие времена и так будет, пока существуют . на земле дороги. Кроме лопат, весь инструмент в бригаде общий. А лопата — у каждого своя. Персональная. И каждый свою лопату холит и бережет, как любимую женщину. Иначе нельзя — без рук останешься. Прежде чем пустить лопату в ход, ей придают рабочую форму. Без этого лопата не лопата, много не наработаешь. Их выдают со склада огромными, как кузов самосвала, и неуклюжими, как орудие питекантропа. Первую лопату нам обработал бригадир. — Это просто, — сказал он. — Вот смотрите, — и за две минуты придал лопате наиболее целесообразную и не лишенную изящества форму. Он обрубил ее на треть длины и закруглил края. Действительно, очень просто. Обыкновенным молотком на ребре самого не туда, ругался и сам медведя. Через неделю с ловкостью бывалых домушников. Освоив многоборье в комплексе, каждый выбрал себе «коронный снаряд». Лешка и Женька Евтеев специализировались на домкратах. А у Стаса, например, любимое орудие — штопка, двухметровый железный стержень с приваренной на конце массивной пластиной. Этой штукой подбивают балласт под шпалы. Стае работает штопкой красиво, в хорошем спортивном ритме. Выдох — удар! Выдох — удар! — Труд! Создал! Чело! Века! «...Лешку мы прозвали Дон-Кихот Сисимский. Прозвище ему присвоено как титул за феноменальную страсть к работе. Ну прямо помешался парень на этой дороге. Это ведь из-за него в основном мы работаем по девять-десять часов в день и даем какие-то фантастические проценты выработки — двести, двести пятьдесят. Да еще из-за Антона. Он под стать Лешке — такой же фанатик. Дай ему волю, он бы сутками с пути не уходил. Наша безропотность для него просто клад. Он так и говорит: «Что я без вас делать буду?» — Вот так и делайте. Мы так и делали. Можете представить, какие изделия вышли из наших рук. Бригадир посмотрел, хмыкнул как-то неопределенно и вежливо сказал: — Ничего, оботрутся. Лопаты в самом деле обтерлись. Через неделю они 5ем не отличались от владельцы тоже. «...Мы работаем в Щетинкино — доводим до кондиции станционные пути. Здесь будет большая узловая станция. Рядом строится поселок, и тут же закладывается леспромхоз. Здесь колоссальные запасы С работой освоились. Правда, не сразу и не без курьезов, но теперь уже все в порядке. Во всяком случае, домкрат с думпкаром уже не путаем. Потихоньку становимся «ценными кадрами». Бригадир нас отличный парень, зовут его Антоном, орога для него — родной дом, строит на своем веку уже четвертую магистраль. Работать с ним — одно удовольствие: дело знает отлично, людей тоже». Сисимское многоборье, как мы его называем, включает в себя работу на «снарядах» — лопата, лом, штопка, домкрат, электрошпалоподбойка ЭШП-З-и разгрузку нескольких разновидностей транспорта, перевозящего балласт (смесь песка с гравием) — полувагонов, хоппер-дозаторов, просто хопперов и думпкаров. «Снаряды» мы освоили быстро. Разгрузка потребовала тренировки. Здесь вся хитрость заключается в том, чтобы на движущемся вагоне сбить замок-защелку. Сбить одним ударом и в точно намеченном месте. Сначала мы неизменно прома- В этот день мы подняли семь звеньев — триста пятьдесят метров пути. Для нашей бригады это очень много. Потому что поднять — это только полдела. Нужно еще забалластировать и подштопать каждую шпалу электрошпалоподбойкой. К концу рабочего дня три звена еще висели в воздухе. — Хлопцы, надо остаться, — сказал Антон, — бросать нельзя. Путь маневровый — ночью здесь пойдут поезда. Это авария. — Я останусь, — сказал Лешка и поднял лопату. Мы поглядели на него с удивлением. — Милый, о чем ты говоришь? — сказал ему Стае. — Все останемся. Закончили в десять вечера. Антон вписал в табель двенадцатичасовой рабочий день. Домой возвращались в темноте, страшно гордые собой и пьяные от усталости. И горланили песни — Гуляют москвичи, — сказали в темноте. Вам бы так гулять. Дома рухнули на койки не умываясь — в первый раз. — Нет, братцы, так нельзя, — сказал Лешка. — Завтра отдохнем. Часов десять поработаем — и баста. Юмор оценили. Но сил хватило только на улыбку. Эх, Леха, Леха!.. Дон-Кихот Сисимский! А он и не думал шутить. Сказал вполне серьезно. Так был создан прецедент. С этого дня мы ни разу не ушли домой вовремя, Антон специально подготовлял для нас задел «на после работы». «...Спасибо за Солнце! Я не сомневался, что пришлешь. Теперь в Сисиме здорово. Абсолютная безоблачность и столько солнца, что нас спасает лишь горный ветер. Загорели все, как голенища. В пере курах купаемся в голубой лагуне. Это большущий котлован, оставшийся после выборки грунта для насыпи. Вода в нем, как Черное море, — голубая и чугь-чутъ зеленая. (Окончание на стр. 64) 5 |
