Вокруг света 1965-04, страница 63

Через несколько мину г, все еще не выпуская изо рта трубки, он вошел в клуб Делижара и проследовал в кабинет секретаря. Здесь он задал ряд вопросов и записал все ответы в записную книжку.

— Теперь разрешите прочесть мне ваши ответы. Вы сказали, что уверены в том, что Филипп Дели-жар приехал позавчера в клуб в четверть шестого... Правильно? Партнеры уже ждали его, потому что игра обычно начинается в пять. Он занял место за столом. Но как только были розданы карты, его позвали к телефону. Он вернулся очень бледный и объявил, что только что умерла его тетя... Это все. Вам больше нечего добавить? Благодарю вас, месье.

Доктор Левин, тот врач, который был вызван к постели мадам Круазье, оказался молодым человеком с ярко-рыжими волосами. Он был в белом халате и занимался тем, что жарил отбивную на спиртовке в своем кабинете.

— Я не помешал вам, доктор? Простите, но мне надо уточнить некоторые детали, касающиеся смерти мадам Круазье.

Левину было не больше двадцати семи лет. Он только что начал практиковать в Кане. И судя по всему, не был пока отягощен множеством пациентов.

— Вам приходилось раньше бывать в доме месье Делижара?

— Я удивился, когда меня вызвали в один из богатейших домов города.

— Во сколько это было? Вы можете назвать точное время?

— Даже очень точное, — улыбнулся Левин. — Ко мне приходит, чтобы помочь на приеме, маленькая медсестричка. Уходит она в пять часов. И вот, только она надела шляпку и только я собрался поцеловать ее на прощание, как зазвонил телефон,

— Итак, это случилось ровно в пять. И долго вы добирались до улицы Реколле?

— Минут семь-восемь.

— Вас впустил лакей и провел на второй этаж?

— Не совсем так. Лакей открыл дверь, но тут же на лестнице появилась женщина и крикнула: «Скорее, доктор!» Это была мадам Делижар. Она сама провела меня в спальню направо...

— Одну минутку. В спальню направо... В комнату, обтянутую голубым шелком?

— Вы ошибаетесь, инспектор. Комната направо оклеена бумажными обоями. С желтыми кругами.

— И мебель в стиле Людовика Четырнадцатого?

— Вы опять ошиблись. Я кое-что смыслю в стилях и не сомневаюсь, что комната направо обставлена в стиле Регентства.

К удивлению доктора, Мегрэ записал все эти малозначащие детали в записную книжку.

— Так-так. В десять минут шестого вы были уже наверху. Где же вы обнаружили тело?

— Разумеется, в кровати.

— Покойная была раздета?

— А как же иначе?

— Извините, я перебью вас. Значит, в пять десять Жозефина Круазье находилась в постели и была раздета. Что же было на ней?

— Ночная рубашка.

— Остальная одежда лежала рядом?

— Не думаю.. Нет. В комнате все было в полном порядке.

— И никого, кроме мадам Делижар?

— Никого. Она была очень взволнована. Она описала мне ход приступа. Я внимательно осмотрел труп и обнаружил, что мадам Круазье перед смертью была в очень ослабленном состоянии. Это по крайней мере десятый приступ.

— Могли вы хотя бы приблизительно установить время смерти?

— Без труда. Смерть наступила в четверть пятого, мгновенно...

Доктор отшатнулся, потому что Мегрэ вскочил с места и схватил его за плечи.

— Что? Четверть пятого?!

— А что? Мадам Делижар пыталась дозвониться двум другим докторам, прежде чем отыскала меня. А это требует времени.

— Четверть пятого, — повторял Мегрэ, почесывая бровь. — Мне не хотелось бы вас оскорблять, доктор... вы, так сказать, еще недавно... Вы уверены в том, что говорите? Вы не отказались бы от своего заявления, узнав, что от этого зависит жизнь человека?

— Я могу только повторить...

— Хорошо. Я вам верю. Но я должен предупредить, вам почти наверняка придется повторить ваше заявление на суде, и адвокаты сделают все возможное, чтобы заставить вас отказаться от своего заключения.

— Им это не удастся.

— Что случилось потом?

— Ничего. Я подписал сертификат о смерти. Мадам Делижар сразу • вручила мне двести франков.

— Это что, ваша обычная ставка?

— Вряд ли. Это была ее идея, а я не стал спорить. Она проводила меня вниз. Лакей открыл мне дверь.

— Больше вы никого не встречали?

— Ни души.

Инспектор зашел в ресторан. Даже ресторан, как и все места, которые инспектору пришлось посетить за день, был чуть запыленным, чопорным и торжественным.

И все-таки это дело относилось к тем, которые Мегрэ любил больше всего: респектабельный фасад, положительные и впечатляющие персонажи — все указует на добродетель, доведенную до скуки. И Мегрэ предстояло разрушить этот фасад, разрыть руины и вынюхать скотину в образе человеческом, носителя самого непростительного из пороков — убийцу ради денег. Прокурор повторял ему утром: — Делайте, что считаете нуж

61