Вокруг света 1965-11, страница 31
МАЛЬЧИК Л. КРИВЕНКО Чем дальше уходишь от той далекой и в то же время близкой школьной поры, тем отчетливей начинаешь видеть себя со стороны, в третьем лице. I VI омню, к началу учебного ■ ■ года мы собрались на школьном дворе задолго до первого звонка Рассказывали, где провели лето. Кто сжарился на солнцепеке и загорел, как негр, кто нырял с плотов, кто переплыл Днепр, кто Волгу, кто ловил щук, сомов, конечно пудовых. ...Есть же люди, которые переплывали не то что Днепр, но даже Ла-Манш. Всегда живя общим настроением, он невольно поддался духу преувеличений. Не мог же он похвастаться тем, что был в деревне Сосновке и летом нянчился с утятами, которых бросила прожорливая наседка. С рассвета он уходил к сараю — добывать червей: откатывал камни, перекапывал навозную землю до тех пор, пока жестяная банка не набивалась до краев отборными жирными червями. Для каждого утенка он выделял положенную порцию. Самым трудным оказалось разделить поровну свои чувства, чтобы никто из выводка не затаил на него обиду. Все утята выглядели одинаково беспомощными. И он иногда выделял любимцу меньше, чтобы скрыть от остальных утят свое расположение к утенку с желтым пятном на клюве. Пока он, растянувшись на берегу пруда, как бы прицеливаясь, зажмуривал то один глаз, то другой, следя за коршуном, парившим кругами, утята деловито перекувыркивались и спокойно плавали, пощелкивая носами. Как только он забирался в осоку, его любимец с желтым пятном сразу поднимал писк. Утята сразу рассыпались и, махая огрызками крыльев, бежали по воде к берегу. На тропе они пристраивались друг к другу в хвост и, спотыкаясь, ковыляли домой. Тогда он выбегал из засады, и утята сразу утихомиривались, опять шли к пруду и снова, довольные, ложились на воду. ...Утята давно оперились, отяжелели, не нуждались теперь ни в поводыре, ни в опеке. Утки теперь жили сами по себе и, казалось, наглухо позабыли не только о нем, но и о том, какими они недавно были: такие доверчиво-беспомощные. А утенок с желтым пятном вымахал в селезня с пером, отливающим то синим, то фиолетовым шелком. И вдруг в день его отъезда утки, растопырив крылья, побежали за телегой. Изо всех сил они старались взлететь, оторваться от земли и никак не могли взмыть вверх — все отставали и отставали. Сбившись в кучу, они вдруг запищали, как птенцы. Он заплакал. Отец положил ему на спину свою тяжелую руку — Глупенький ты у меня, — сказал отец. — Тут же уткам приволье. Такое приволье! Они на свободе, малыш. Он тогда сразу успокоился: довод этот был для него убедителен без всяких уговоров. SI ШМ когда Ленька, неповоротли-■^■вый, себе на уме Ленька соврал, что объезжал диких калмыцких лошадей, то он, возившийся с утятами на берегу Дергановского пруда, решительно объявил: — Я прыгал с мачты корабля! Ленька не позвал на ипподром, в школу верховой езды, он предложил поход в купальню. Вокруг закричали: — В выходной! Сбор у школы! К десяти! Он никогда не претендовал на то, чтобы во. что бы то ни стало верховодить, но и быть хуже других он не хотел. — Принято единогласно, — сказал он. ...Дома, в постели, когда все спали, он хладнокровно взвесил свои возможности и заколебался. Тогда он сказал себе, как принимая клятву: 0 Рисунок К. ЭДЕЛЬШТЕЙНА 29 |
