Вокруг света 1965-12, страница 51

рибу прошли мимо Залива волков, направляясь на север, где они проводят все лето.

Что же будут есть волки в течение долгих месяцев, пока здесь не будет ни одного карибу? Проходили дни. тайна становилась все более непроницаемой. В довершение всего волки прекрасно выглядели.

Примерно в это же время мне начали причинять большое беспокойство мыши. Луговые мыши и мыши с красными спинками начали посещать хижину в таких количествах, что создавалось впечатление, будто именно я умру голодной смертью, если мне не удастся умерить их аппетиты. Они не брезговали моим хлебом. Они не гнушались моей постелью. Однажды утром я обнаружил, что луговая мышь произвела на свет одиннадцать голеньких отпрысков на моей подушке.

Теперь мне кажется, что лишь мое собственное упрямство и догматизм повинны в том, что я так долго не мог найти причины безбедной жизни волков при явном отсутствии пищи, достойной их репутации. Мысль о том, что волки не только живут, но и буквально благоденствуют на мышиной диете, настолько не соответствовала мифическому представлению о волках-хищниках, что казалась просто смехотворной. И все-таки это было так.

В августе я решил серьезно заняться исследованием охотничьих повадок волков. Однажды во время купания я увидел, как группа хищников пересекла холм и устремилась на север. Их было трое: один белый, два других — почти черного цвета.

Что делать? Одежда лежала поодаль, и под рукой были только резиновые туфли и бинокль. Если я пойду за одеждой, то потеряю волков из виду. Да и зачем мне в конце концов одежда в такой теплый день? Я поднял бинокль и в чем мать родила рванулся в погоню. Я взобрался на холм как раз тогда, когда волки начали охоту на карибу.

Около пятидесяти оленей, ничего не подозревая, безмятежно щипали траву. Волки трусили по долине с таким видом, будто олени интересовали их не больше камней. Карибу тоже, казалось, не замечали опасности. Все было поставлено с ног на голову.

Еще больше я изумился, когда, перебегая к следующему пригорку, чтобы не потерять из виду скрывшихся за зершиной волков, увидел, как эти флегматичные олени взвились в воздух, глядя на меня дикими от страха глазами. Когда я пробежал мимо них, они недоверчиво зафыркали, а потом рванулись в таком диком галопе, как будто их преследовал злой дух. Это было нечестно — так пугаться меня и з то же время оставаться равнодушным к присутствию волков.

Когда волк подбирался ближе чем на пятьдесят ярдов, олень фыркал, поднимался на задние ноги и отпрыгивал в сторону. Пробежав несколько ярдов, он оглядывался, чтобы убедиться, что враги проходят мимо. Иногда волк бросался в погоню за олененком. 9 оживлялся — наконец-то начинается охота. Однако волк, чуть пробежав, внезапно прекращал преследование.

Это было невероятно. Ведь олененок был обречен, если волки действительно заслужили хотя бы десятую часть своей репутации. Три волка двенадцать раз бросались преследовать олененка, или олениху с олененком, или группу самок и молодых оленей, но в каждом случае погоня прекращалась еще до того, как преследование начиналось по-настоящему. Разочарованный, со смятенными мыслями я поднялся на пригорок — и попал прямо в гущу волков,

Это было похоже на взрыв. Волки разлетелись во всех направлениях, прижав уши й волоча за собой хвосты. Их испуг передался карибу, и тут-то олени среагировали должным образом. Надежда увидеть стадо животных в панике, наконец, обрела некоторую реальность. Неприятно было только сознавать, что именно я, а не волки послужили этому причиной.

Позже я узнал, что здоровый взрослый карибу без труда обгоняет волка и даже трехнедельный олененок может оставить позади быстрейшего из них. Карибу это прекрасно знают и волков не боятся. Волки только проверяют, не найдется ли среди оленей такой, что не может бежать. В этом случае они пытаются его загрызть.

Один эскимос рассказывал мне: «Карибу — пища волков, но именно волки держат оленей в форме. Если бы не волки, карибу вымерли бы совсем от слабости».

Чтобы закончить мои изыскания, мне нужно было посмотреть, что представляет собой волчье логово изнутри. Конечно, я не мог этого сделать, пока оно было занято. Но несколько недель назад волки переселились в новый дом, в полумиле от старой пещеры. Это была узкая, неглубокая лощина, вся заваленная большими валунами, — идеальное место для обучения волчат искусству охоты. Так что теперь старая нора была свободна, и я решил отправиться к ней.

Протискиваться з узкий вход было очень трудно. Фонарик тускло светил оранжевым пятнышком. С трудом я различал риски на рулетке, которой я мерил входной туннель. Рот и глаза забило песком, и мне начинало казаться, что я никогда не выберусь отсюда.

На отметке восемь футов туннель вдруг резко изогнулся вверх. Я поднял фонарик и включил свет. Из мрака навстречу тусклому лучику сверкнули четыре зеленых огонька. Да, в этом случае зеленый свет не был приглашением следовать прежним курсом. Честно говоря, я был так напуган, что не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. С собой у меня не было никакого оружия, да в моем положении я вряд ли смог бы освободить руку, чтобы предупредить нападэние. Я не сомневался, что волки должны были атаковать.

Они даже не рычали. Если бы не две мерцающие передо мной пары глаз, можно было подумать, что в пещере никого нет. В слабом свете фонаря я не сразу рассмотрел Анжелину с одним из своих щенков, прижавшихся к стенке норы. Со всей возможной быстротой я пополз обратно, ожидая, что в любую минуту волки бросятся вперед. Но они так и не шевельнулись.

Я присел на камень и дрожащими руками вытащил сигарету. Меня охватила дикая ярость. Если бы у меня с собой было ружье, то в животном страхе я, наверное, застрелил бы волков. Сигарета догорела. С хмурого северного неба подуло ветерком. Возбуждение прошло. Я понимал, что моя ярость, подавившая у меня все человеческие чувства, была вызвана страхом. Мне сейчас было страшно, страшно от того, насколько легко я забыл все то, что узнал в это лето о волках... и о себе. Я подумал об Анжелине и ее волчонке, сжавшихся в глубине пещеры, и мне стало стыдно.

Где-то на востоке завыл волк, тихо и ожидающе. Я узнал этот голос. Ведь я его слышал так много раз. Это был Джордж.

Перевел с английского Г. ГАЕВ

5 «Вокруг света» № 12

65