Вокруг света 1966-03, страница 20

казалось, само раскрылось в воздухе, его острие, глухо стукнув, вонзилось в секвойю, черная рукоятка мелко дрожала. Все трое разразились восторженным смехом. Рози подбежала к обрубку, выдернула нож и принесла его Пэпе. Убрав лезвие, он бережно опустил нож на безжизненную ладонь. При этом он смущенно улыбался, глядя в небо.

— йя!

Вновь метнулся тяжелый нож и вонзился в обрубок. Мать двинулась вперед, как корабль, и расстроила всю игру.

— Целый день ты дурачишься с ножом, как маленький, — бушевала она. — Встань на свои длинные ножищи, которые только и способны, что изнашивать обувь. Встань же! — Она ухватила его вялое плечо и потянула вверх. Пэпе застенчиво ухмыльнулся и нехотя встал. — Слушай, бездельник! — кричала мать — Ты должен поймать лошадь и взять отцовское седло. Ты должен съездить в Монтерей. Лекарство кончилось, и в доме нет ни крупицы соли. А ну, пошевеливайся, пустая голова! Поймай лошадь.

В расслабленном теле Пэпе произошла мгновенная перемена:

— В Монтерей? Я? Один? Si мама?

Она нахмурилась:

— Не думай, баранище, что ты едешь за сластями. Нет, я дам тебе только на соль и лекарство.

— Мама, а ты позволишь повязать шляпу лентой? — улыбнулся Пэпе.

— Да, Пэпе. Можешь повязать ее лентой, — смягчилась она.

Голос его стал вкрадчивым:

— И надеть зеленый платок, мама?

— Да, если ты обещаешь быстро собраться и вернуться без приключений, можешь взять и зеленый шелковый платок. Если только ты не забудешь снимать платок на время еды, чтобы на нем не было ни единого пятнышка.

— Si, мама. Я буду осторожен. Я мужчина.

— Ты? Мужчина? Пустышка ты

Он вошел в ветхий амбар, вынес веревку и с несвойственной ему живостью направился вверх по склону — ловить лошадь.

Когда он был готов и перед дверью хижины вскочил в седло — в отцовское седло, такое старое, что кожа во многих местах совсем истерлась и виден был дубовый каркас, — тогда мать вынесла черную круглую шляпу с тисненой кожаной лентой и, встав на цыпочки, повязала вокруг его шеи зеленый шелковый платок. Его синяя из чертовой кожи куртка была намного темнее штанов, потому что стирали ее гораздо реже.

Мать вручила ему бутыль на лекарства и несколько серебряных монет.

— Это на лекарство, — сказала она, — а это на соль. Это на свечу, которую ты поставишь за упокой души твоего отца. Это на dnlces² для малышей. Наш друг миссис Родригец накормит тебя обедом и, может быть, приютит тебя на ночь. Когда пойдешь в церковь, прочитай только десять раз Pater Noster и только двадцать пять — Ave Maria ³ Я-то тебя знаю, койотище' Будешь сидеть в церкви целый день, бормотать Ave и разглядывать свечи и изображения святых. Набожный человек не пялит глаза на красивые веши.

¹ S1 — да (испан.).

² D u 1 с е — сладости (испан.).

³ Pater Noster и Ave Maria - католические молитвы (латин.).

Черная шляпа, скрыв остроконечную макушку Пэпе и его черные всклокоченные волосы, придала ему достоинство и солидность. Он хорошо сидел на мускулистой лошади. Мать подумала о том, как он красив — смуглый, и стройный, и высокий.

— Я бы ни за что не послала тебя одного, малыш, если бы не лекарство, — сказала она нежно. — Нехорошо, когда в доме нет лекарства. Мало ли что может приключиться — заболят зубы или живот схватит. Всякое бывает.

—Adiosмама! — крикнул Пэпе. — Я скоро вернусь. Ты можешь всегда посылать меня одного. Я уже мужчина.

— Ты просто глупый цыпленок.

Он расправил плечи, хлестнул поводом по шее лошади и тронулся в путь Оглянувшись, он увидел, что все они смотрят ему вслед: Эмилио, и Рози, и мать. Пэпе улыбнулся горделиво и радостно и перевел на рысь свою крепкую гнедую лошадь.

Когда он скрылся в ложбине, мать повернулась к смуглым малышам, но заговорила так, будто думала вслух.

— Он почти мужчина уже, — сказала она. — Как будет хорошо, когда в доме опять появится мужчина! — Она строго посмотрела на детей. — Ступайте теперь на берег. Начинается отлив. У скал можно будет набрать раковин.

Она дала им железные крючья и проводила их вниз по крутой тропе, ведущей к рифам. Затем она вынесла к порогу гладкий каменный metate², села и начала размалывать маис, время от времени поглядывая на дорогу, по которой уехал Пэпе. Прошел полдень и приближался уже вечер; малыши вернулись с раковинами и принялись колотить их о камень, чтобы они стали нежнее на вкус, а мать начала раскатывать tortillas ³, чтобы они сделались тоньше. Они пообедали, когда багровое солнце уже погружалось в океан. Сидя на ступенях у входа в хижину, они смотрели на огромную бледную луну, поднимавшуюся из-за горных вершин.

— Сейчас он в доме нашего друга миссис Родригец. Она вкусно накормит его и, может быть, подарит что-нибудь, — сказала мать.

— Когда-нибудь я тоже поеду в Монтерей за лекарством. Правда, Пэпе сегодня стал мужчиной? — сказал Эмилио.

— Юноша становится мужчиной, когда в доме нужен мужчина. Запомни это. Я знавала сорокалетних, которые так и остались мальчишками, потому что не было нужды в мужчинах, — мудро сказала мать.

Вскоре они отправились спать; мать легла на дубовую кровать у одной стены, Эмилио и Рози — на свои устланные соломой и овечьими шкурами топчаны — у противоположной.

Луна двигалась по небу, у скал грохотал прибой. Пропели первые петухи. Грохот прибоя сменился легким шепотом волн Луна опускалась в море. Снова пропели петухи.

Луна уже почти касалась воды, когда Пэпе на загнанной лошади подъехал к дому. Навстречу ему выскочила собака и закружилась у его ног, радостно повизгивая. Пэпе соскользнул с седла. В лунном сиянии ветхая хижина казалась серебряной, и ее квадратная тень чернела к северо-востоку. На востоке в утренней дымке неясно темнели громады гор; вершины их словно таяли в небе.

'Adios— до свидания (испан.).

⁸ М е t at е — жернов (испан.)

⁸Tortilla — пресная лепешка (испан.).

18