Вокруг света 1966-03, страница 21

Пэпе устало поднялся по трем ступеням и вошел в дом. Внутри было темно. В углу послышался шорох.

Мать окликнула его из постели:

— Кто это? Ты, Пэпе?

— Si, мама.

— Ты привез лекарство?

— Si, мама.

— Хорошо, тогда ложись спать. Я думала, ты переночуешь у миссис Родригец. — Пэпе молча продолжал стоять в темной комнате. — Что ты стоишь, там, Пэпе? Ты пил вини?

— Si, мама.

— Хорошо, раздевайся тогда и проспись.

Голос его звучал устало и сдержанно, но очень настойчиво:

— Зажги свечу, мама. Я должен уйти в горы.

— Что случилось, Пэпе? Ты с ума сошел! — Мать чиркнула серной спичкой и выждала, пока голубой венчик не охватил всю спичку. Тогда она зажгла свечу, стоявшую на полу возле кровати. — Ну, Пэпе? Объясни, в чем дело. — Она тревожно взглянула ему в лицо.

Он стал другим. Подбородок его уже не казался таким хрупким. Исчезла припухлость рта, выпрямилась линия губ, но больше всего изменились глаза. В них уже не было ни веселья, ни робости. Они бы-чи зорки, ясны и полны решимости.

Ровным, усталым голосом он рассказал ей все, рассказал именно так, как это случилось. Несколько человек собрались в кухне миссис Родригец. Было вино. Пэпе выпил вина. Ссора из-за пустяка — человек кинулся к Пэпе, и тогда нож — он вылетел почти что сам. Он сверкнул, он метнулся раньше, чем Пэпе осознал это. По мере того как Пэпе говорил, лицо матери становилось все суровее и, казалось, худело на глазах.

— Я теперь мужчина, мама. Он обругал меня такими словами, что я не мог стерпеть, — закончил Пэпе.

Мать кивнула:

— Да, ты мужчина, мой маленький, бедный Пэпе. Ты мужчина. Я видела, что ты становишься мужчиной, видела, как ты втыкал этот нож в столб, и мне становилось страшно. — На миг лицо ее смягчилось, но тут же посуровело вновь. — Хватит! Нам надо собрать тебя. Разбуди Эмилио и Рози. Живо!

Пэпе шагнул в угол, где на овечьих шкурах спали брат и сестра. Он нагнулся и осторожно растолкал их:

— Эй, Рози! Эй, Эмилио! Мама велит вам вставать.

Смуглые малыши сели на своих постелях и в мерцании свечи начали протирать глаза. Мать уже стояла возле кровати в длинной черной юбке поверх ночной сорочки.

— Эмилио, — крикнула она, — поднимайся, поймаешь другую лошадь для Пэпе! Живо, слышишь? Живо!

Эмилио сунул ноги в комбинезон и, сонно спотыкаясь, вышел.

— На дороге никто не гнался за тобой? — спросила мать.

— Нет, мама. Я внимательно прислушивался. На дороге не было никого.

Магь металась по комнате, как птица. С гвоздя на стене она сняла брезентовый мешок для воды и бросила его на пол. Сорвала со своей постели одеяло, туго скатала его и завязала концы бечевой.

Из ящика возле плиты вытащила мешок из-под муки, до половины набитый черными длинными ломтями вяленого мяса.

— Плащ твоего отца, Пэпе. Надень его.

Пэпе стоял посреди комнаты, наблюдая за ее стремительными движениями Из-за дверей она извлекла длинноствольную винтовку 38-го калибра; ствол ее был до блеска истерт. Пэпе взял ее у матери и положил на согнутую в локте руку. Мать принесла небольшую кожаную сумку и отсчитала ему в ладонь патроны.

— Остался всего десяток, — предостерегла она сына. — Не трать их попусту.

Эмилио всунул голову в дверь:

— 'Qui'st 'i caballo ¹, мама.

— Возьми седло с той лошади. Приторочь к нему одеяло. И еще — привяжи мясо к луке седла

Пэпе стоял по-прежнему молча, наблюдая за лихорадочной деятельностью матери. Подбородок его был тверд, губы тонки — так крепко сжал он свой пухлый рот. Маленькие глазки подозрительно следили за каждым движением матери.

— Куда едет Пэпе? — тихо спросила Рози.

Глаза матери стали жесткими.

— Пэпе уезжает в дальнюю дорогу. Пэпе теперь мужчина. Он должен делать мужское дело.

Пэпе выпрямил плечи Очертания рта вдруг изменились так, что он стал похож на мать.

Наконец приготовления были закончены. Навьюченная лошадь стояла у порога. Капли воды из мешка отметили плечо гнедого влажной полоской.

Лунный свет померк перед зарей, и огромная белая луна почти касалась моря. Вся семья стояла у входа в хижину. Мать посмотрела в лицо Пэпе:

— Слушай, сын мой! Не останавливайся, пока опять не стемнеет. Не спи, даже если ты и устанешь. Заботься о лошади, чтобы она не выбилась из сил и не стала. Помни, что надо беречь пули — их всего десять. Не набивай живот вяленым мясом, не то заболеешь. Ешь мясо понемногу и заедай обязательно травами. Когда доберешься до высоких гор, то, если заметишь темнокожих стражников, не приближайся к ним и не пытайся заговорить с ними. И не забывай молиться.

Она положила свои худые руки на плечи Пэпе, привстала на цыпочки и торжественно поцеловала его в обе щеки, и Пэпе поцеловал ее в обе щеки. Затем он подошел к Эмилио и Рози и также поцеловал брата и сестру в обе щеки.

Пэпе вновь повернулся к матери. Казалось, он хотел увидеть хоть немного нежности, хоть маленькую слабость в ней. Глаза его пытливо разглядывали лицо матери, но оно было все так же сурово.

— Теперь поезжай, — сказала она. — Не медли, не то тебя схватят, как цыпленка.

Пэпе вскочил в седло.

— Я мужчина, — сказал он.

День только зарождался, когда он стал подниматься по склону холма к небольшому каньону, откуда тропа вела дальше, в горы. Свет луны все еще боролся с дневным светом, и их. соперничество-ухудшало видимость. Пэпе не успел отъехать и сотни ярдов, как его очертания стали туманными; и* еще задолго до того, как он въехал в каньон, он превратился в серую бесформенную тень.

Мать изваянием стояла на пороге, по бокам стояли Эмилио и Рози. Время от времени они украдкой/ поглядывали на мать ^f

1 'Qui 'st'l caballo — вот лошадь (испан.).

2*

19