Вокруг света 1966-04, страница 6

Почти полвека тому назад в этом небольшом светлом кабинете, уставленном застекленными шкафами с книгами, было, наверное, так же тихо, как и теперь.

Но как обманчива была она, эта уютная тишина, тогда, летом девятьсот девятнадцатого! Словно десятки набатных колоколов разрывали ее. Опасность на юге!.. Опасность на западе!.. Опасность на севере!.. Отовсюду сходились сюда, в кремлевский кабинет Владимира Ильича Ленина, известия тревожные, суровые.

3 июля 1919 года в Царицыне главнокомандующий «вооруженными силами Юга России»—генерал Деникин подписал приказ, получивший потом название «Московской директивы».

«Имея конечной целью захват сердца России — Москвы, — приказываю...»

Так начинался этот документ.

Деникину уже слышался торжественный благовест московских церквей и монастырей, встречающих победный въезд сокрушителей большевизма (конечно, на белых конях). Деникинцы поговаривали о том, что зимней кампании, возможно, уже и не будет...

Деникин приказал генералу Врангелю двигаться на Пензу, Арзамас, Нижний Новгород, Владимир. Генералу Сидорину — на Воронеж, Козлов, Грязи. Генералу Май-Маевскому — на Курск, Орел, Тулу... И всем им сойтись в одной точке — «сердце России — Москве».

В первые июльские дни девятьсот девятнадцатого Владимир Ильич написал письмо «Все на борьбу с Деникиным!», в котором говорилось: «Наступил один из самых критических, по всей вероятности, даже самый критический момент социалистической революции».

Достаточно даже беглого взгляда на карту фронтов гражданской войны летом девятьсот девятнадцатого, чтобы воочию убедиться в этом... Огненное кольцо фронтов превратило первую в мире республику рабочих и крестьян в остров, со всех сторон осаждаемый белогвардейцами и интервентами. Колчак еще не был разбит полностью и только пятился назад, в западносибирские просторы, огрызаясь от наседавших на него красных дивизий. Деникин чувствовал себя, как говорится, «в полном расцвете сил»; ему суждено еще было дойти в ближайшие месяцы до Орла и даже захватить его.

«Между прочим, — заметил В. И. Ленин, характеризуя «вооруженные силы Юга России». — Особенностью деникинской армии является обилие офицерства и казачества. Это тот элемент, который, не имея за собой массовой силы, чрезвычайно способен на быстрые налеты, на авантюры, на отчаянные предприятия в целях сеяния паники, в целях разрушения ради разрушения».

Эпизод гражданской войны, о котором я хочу рассказать, может служить наглядной иллюстрацией к этим ленинским словам.

На рассвете 10 августа 1919 года конный корпус генерала Мамонтова, сформированный из отборных . донских казачьих кавалерийских частей (9 тысяч сабель и штыков, подкрепленных артиллерией и бронеавтомобилями), прорвал красный

фронт у города Новохоперска. Мамонтовцы в упоении безнаказанного разбоя устремились на север, к Тамбову, пытаясь посеять панику и разрушая ради разрушения.

И вот с первых же дней второй августовской декады в грозный гул тревожных известий, приносимых в ленинский кабинет телеграфной лентой, официальным письмом или устным докладом, вплелась новая тревожная нота — мамонтовский прорыв, мамонтовский рейд по советским тылам.

По большой карте Европейской России, висящей в простенке между окнами, слева от письменного стола, по военным картам, разложенным на специальном столике возле двери, по атласу железных дорог Владимир Ильич изо дня в день следит за этим разбойничьим рейдом. По тем же картам следит он за переброской красноармейских частей наперерез рейдирующей коннице де-никинцев. В Реввоенсовет республики и в другие советские учреждения телефон несет ленинские распоряжения, советы, вопросы. Мамонтовский корпус продвигается все дальше и дальше на север, все глубже и глубже в красный тыл; число взорванных мостов, сожженных вагонов, разграбленных складов все растет и растет.

«Крайне обеспокоен успехами Мамонтова, — телеграфирует В. И. Ленин 28 августа командованию советских войск, которым поручено преследование и разгром белогвардейского корпуса. — Он может разрушениями дорог и складов страшно повредить нам. Все ли меры принимаются? Достаточно ли энергично и быстро? Извещайте чаще».

В конце августа (точная дата документа не определена) В. И. Ленин пишет «Проекты решений Политбюро ЦК о мерах борьбы с Мамонтовым»: «Придавая серьезнейшее значение операциям Мамонтова и считая неотложным делом быстрейшее уничтожение его отряда, Политбюро Цека постановляет... вызвать добровольцев против Мамонтова из губерний — Тверской, Костромской, Ярославской, Иваново-Вознесенской...» И снова — точные ука-. зания о передвижении красных дивизий, посланных на борьбу с Мамонтовым... («Ускорить направление каждого эшелона 21 дивизии немедленно на действия против Мамонтова с добавкой (если надо) коммунистов».)

Кольцо красноармейских частей вокруг мамон-товского корпуса стало сжиматься. Генерал метнулся было к северу, в сторону от Москвы, ворвался на станцию Раненбург, но был вышиблен оттуда через несколько часов. Мамонтов понял: пора пробиваться обратно к деникинскому фронту, пробиваться, пока не поздно. И корпус покатился к югу...

Козлов лежал в начале мамонтовского «маршрута», и ему суждено было испить полную чашу бедствий.

Видимо, в эти дни Владимир Ильич Ленин нанес на карты V, VI и X атласа «Железные дороги России» название города Козлов и поставил цифру «68» — расстояние по железной дороге, вдоль которой наступали мамонтовцы от Тамбова на Козлов

Уездный партийный комитет и уездный Совдеп