Вокруг света 1966-05, страница 19

вы, будто однажды он так поработал, так натрудил свои руки и тело, словно все, что положено было сделать за целую жизнь, он сделал за сутки и теперь вот отдыхает. Он мог сидеть и смотреть на воду часами, не шелохнувшись, как неживой. От разговоров уклонялся. Он буквально спиной чувствовал, что к нему подходят, и

из кармана два патрона, выданные мне, как и всем членам экипажа, и молча презентую их парню. Он улыбается — и только начинает рассказывать о своем «поединке» с птицей, как старпом встает и молча гасит костер. Понятно. Пора на судно. Борис так и не успел порыбачить.

Снялись с якоря в четыре утра.

V

НАДИР САФИЕВ

уходил. И вдруг, едва сошел на берег, как-то оживился: сразу начал готовить костер, говорил об охоте, рыбной ловле.

А сейчас вот даже «деда» угостил за песню. Тот, выпив предложенное, отдал крышку Борису, подбросил в костер хворосту и только собрался что-то спросить, как Борис встал, взял свой чемоданчик с крючками и блеснами и пошел куда-то вдоль берега.

У костра тихо. Скоро возвращаться на судно, но никто не спешит. Только старпом поглядывает на часы:

— Пора, а Валерки нет. Где его носит?..

Никто ему не отвечает. Сидят молча. Валерка появляется неожиданно. Откуда-то из глубины тайги он вырастает перед костром улыбающийся, довольный и молча вешает на сук рябчика. Смотрит на всех победителем. Я вынимаю

Вода гладкая, и облака, спустившиеся туманом на ночлег, еще не успели подняться. Девятисоткилометровый отрезок Енисея позади. Мы идем в водах Подкаменной Тунгуски. Идем против течения. С утра хлещет дождь. Неуютно. Конец мая, а в тайге все еще лежит снег. Берега каменистые. Леса в этих местах неровные: то облысевшие, то густые с проседью, до синевы лиловые. А иногда по берегам просто голые скалы. Край соболей... Идешь день, идешь два — ни одного человека. Тайга, тайга... И даже собака не лает. На лоцманскую карту надеяться нельзя: вода то падает, то поднимается, берега меняют свои очертания.

На Енисее воздух был легче, небо и вода светлее, а на воде было шумно от проходящих судов. Шлюпки бакенщиков, огни на берегу, крик кур... Енисей обжит, ос

воен. А здесь, на Подкаменной Тунгуске, по обе стороны на десятки километров причудливые скалы и тишина. Только быстрое течение на изгибах реки бурлит и пенится у берега

С каждым часом идти вверх по реке все труднее и труднее, а впереди еще Большой порог.

Я поднялся в рубку. Раннее утро, а капитан уже здесь.

— Доброе утро. Позавтракаем?

Капитан промолчал.

— Значит, буксировщика ждать не будем?

Он опять не ответил, постоял немного, потом спросил:

— Ты знаешь, что в трюме? Хлеб, одежда.

Еще помолчал.

— Ждать буксировщика — потерять время...

Не прошли и десятка метров, как посыпал град. Ледяные шарики величиной с крупный орех звонко падали на металлическую поверхность, отскакивали. Некоторые заскочили в штурманскую рубку.

У пасти порога капитан велел прибавить ходу и «поджаться к правому берегу». Леса пошли худосочные. Берега мрачные, на скалах слой почвы невелик, и деревьям здесь не разрастись.

Не успели мы войти в нижний слив, как скорость «Керчи» резко упала, задрожала надстройка, палуба. За руль встал капитан. На середине реки, где проходит слив, скорость течения почти вдвое превосходит скорость судна, и, хотя изрезанный скалистый берег крутит воду, усиливает ее хаотический напор, здесь, у берега, сила течения намного слабее, здесь есть еще какая-то возможность продвигаться — выбирать, находить глазом, интуицией линию воды с наименьшим натиском.

— Вот пройти бы это... — капитан указывает на голый скалистый выступ. — Анатолий Степанович, встаньте за руль.

Капитан неожиданно и быстро вышел на мостик. Посмотрел на берег, на воду, вернулся.

— Туда нельзя, это ловушка Попробуем перевалить на другой берег.

На середине реки судно стало заносить назад. Волны обрушивались на фальшборт, поднимались, заливали щиты и освобождали па-

ЭНТУЗИАСТЫ

2 «Вокруг света» № 5

17