Вокруг света 1966-10, страница 36

Йима уже ушла из города, но в душе Сэма Томашевского, когда он появился на пороге своей бакалейной лавки, бушевала метель. Сура сидела за круглым столом и ела хлеб с помидором, который она густо посыпала солью; в глазах у нее появился испуг. Она чуть не подавилась и ударила себя в грудь пухлым кулачком. Этот жест сам по себе был предчувствием горя, ибо уже по одному виду мужа она поняла: пришла беда.

— Боже мой! — простонал Сэм.

Сура вскрикнула, отчего его сразу бросило в дрожь, он в изнеможении опустился на стул. Сура стояла над ним грозная и испуганная.

— Говори уж, ради бога!

— Рядом с нами... — пробормотал Сэм.

— Что рядом с нами? — в ее голосе появились истерические нотки.

— Открывается магазин!

— Какой еще магазин? — она перешла на визг.

Он всплеснул руками.

— Бакалейный магазин.

— Ой! — Она укусила свой кулачок и со стоном опустилась на стул. — Что могло быть хуже?

Всю зиму их преследовал призрак пустого магазина на другой стороне улицы. В течение многих лет владельцем его был сапожник-итальянец; но затем по соседству открылась первоклассная мастерская по ремонту обуви, в витрине которой сидели трое сапожников в красных халатах и стучали молотками — прохожие останавливались поглазеть. Дела у Пеллегрино пошли все хуже и хуже — так уменьшается струйка воды, когда закручивают водопроводный кран; и вот однажды он посмотрел на свой верстак, в котором уже не было надобности, и его мастерская показалась ему жалкой и никому не нужной. Все утро он просидел неподвижно, а в полдень встал, отложил молоток в сторону — он все это время держал его в руке, — надел пиджак и старую пожелтевшую панаму, за которой так и не пришел заказчик еще в ту пору, когда он занимался чисткой и формовкой шляп, и отправился в соседние кварталы к своим бывшим клиентам в поисках хоть какой-нибудь мелкой работы. Ему удалось заполучить две пары обуви: мужские сандалеты, коричневые с белым верхом, и изящные женские туфельки. Сэму тоже нужно было починить свои ботинки, каблуки у которых стерлись до основания, а подметки от долгой носки стали тоньше папиросной бумаги, так что он даже чувствовал ступнями холодный пол, — итого три пары, это все, что Пеллегрино смог собрать на этой неделе, да еще одну пару на следующей. Когда пришло время вносить очередную арендную плату, он продал все свое имущество старьевщику и на вырученные деньги купил сладости, которые потом продавал с лотка на улице. Но через некоторое время сапожник исчез, и никто больше не видел этого коренастого человека в круглых очках, с торчащими усами, никогда не расстававшегося со своей панамой.

Бернард Маламуд — известный американский писатель-гуманист. Его рассказы и романы проникнуты искренней болью за «маленького человека», которого капиталистический строй обрекает на беспросветное одиночество, мучительное прозябание.