Вокруг света 1966-10, страница 38

консервы; грязь, руки с набухшими венами; шестнадцать часов в день на ногах, а утром просыпаешься словно от удара по голове и все тело будто налито свинцом — час за часом, год за годом... «Боже мой, и так всю жизнь! А кто меня теперь спасет, куда мне деваться, куда?!»

Первое время эти мысли неотступно преследовали его, но постепенно он успокоился; броское объявление в окне «СДАЕТСЯ ВНАЕМ» выцвело, а потом и вовсе свалилось на пол — как же теперь могли узнать о пустующей мастерской? И все-таки узнали. В тот день, когда он уже почти забыл все свои страхи, его словно громом поразило длинное объявление, написанное большими красными буквами: «ВСЕАМЕРИКАНСКАЯ БАКАЛЕЙНАЯ КОМПАНИЯ ОТКРЫВАЕТ ЗДЕСЬ НОВЫЙ МАГАЗИН. ПРОДУКТЫ ПО СНИЖЕННЫМ ЦЕНАМ». О горе, горе ему! Сердце его обливалось кровью.

...Сэм поднял голову и сказал жене:

— Я пойду схожу к хозяину.

Сура смотрела на него распухшими от слез глазами.

— А что ты ему скажешь?

— Я поговорю с ним.

В любом другом случае она бы спросила его: «Сэм, что это тебе даст?» Но сейчас она молчала.

Стараясь не глядеть на сверкающую красную вывеску, он вошел в соседний подъезд. Он с трудом поднимался по лестнице; свет из верхнего окна резал ему глаза. У него не было никакого желания говорить с хозяином, он просто не знал, что ему сказать. Дойдя до верхнего этажа, он остановился перед дверью, из-за которой доносилась быстрая итальянская речь: какая-то женщина сетовала на свою судьбу. Сэм уже готов был повернуть назад, как вдруг услышал рекламу нового сорта кофе и понял, что это было радио. Радио замолчало, и в коридоре наступила гнетущая тишина. Он подождал несколько секунд и, не услышав никаких голосов, без дальнейших колебаний постучал. Он не знал, что его ждет, и стоял в нерешительности, пока, наконец, не послышались тяжелые, неторопливые шаги владельца дома, который держал еще и парикмахерскую напротив. Ключ долго не поворачивался в замке, но вот дверь открылась.

Увидев в коридоре Сэма, парикмахер смутился, и Сэм сразу понял, почему тот ни разу за последние две недели не зашел к нему в лавку. Однако парикмахер тут же приветливо заулыбался и пригласил Сэма на кухню, где за столом, на котором стояли полные тарелки спагетти, сидели его жена и какой-то незнакомец.

— Спасибо, — робко сказал Сэм. — Я только что поужинал.

Парикмахер вышел к нему, плотно прикрыв за собой дверь.

Он избегал смотреть Сэму в глаза. С тех пор как его сын погиб на войне, в нем появилась какая-то отрешенность; когда он шел по улице, казалось, что он сгибается под тяжестью непосильной ноши.

— Это правда? — спросил Сэм запинаясь. — То, что там написано, в объявлении?

— Сэм, — с трудом начал парикмахер. Он замолчал, вытер рот салфеткой, которую держал в руке, и продолжал: — Сэм, ты ведь знаешь, что это помещение пустует уже семь месяцев?

— Знаю.

— Я не могу больше тянуть. Я все ждал, что, может быть, его снимут под магазин спиртных напитков или скобяную лавку, но с этим ничего не вышло. В прошлом месяце эта компания предложила мне контракт, я ждал еще несколько недель — ничего другого нет. Что поделаешь, пришлось согласиться.

Темнело. Тени сгущались. Сэму казалось, что Пеллегрино незримо присутствует где-то здесь, совсем рядом.

— Когда они открывают? — вздохнул Сэм.

— Не раньше мая.

У бакалейщика потемнело в глазах. Он не мог вымолвить ни слова. Они смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Наконец парикмахер с трудом выдавил из себя улыбку и сказал, что этот магазин не помешает Сэму.

— Как так?

— Потому что они продают совсем другие товары, и, если покупателям будет нужно то, что есть только у тебя, они придут к тебе.

— Зачем же они пойдут ко мне, если мои цены выше?

— Этот магазин привлечет много новых покупателей, и вполне возможно, что они захотят покупать и у тебя.

Сэму стало не по себе. Он не сомневался в искренности парикмахера, но его лавка была такой бедной, что он не мог себе представить, как покупатели большого магазина могут заинтересоваться его товарами.

Взяв Сэма под руку, парикмахер стал рассказывать ему об одном своем приятеле, у которого был мясной магазин рядом с огромным «Гастрономом» и который тем не менее преуспевал.

Сэму очень хотелось думать, что он тоже будет преуспевать, но он не верил в это.

— И вы уже подписали с ними договор об аренде? — спросил он.

— В пятницу.

— В пятницу? — у Сэма появился проблеск надежды. — А что, если... — сказал он, стараясь подавить внезапную радость,— если я найду вам до пятницы другого арендатора?

— Какого арендатора?

— Ну, арендатора, — сказал Сэм.

— Какой магазин он откроет?

Сэм судорожно соображал.

— Магазин обуви, — выпалил он.

— Сапожную мастерскую?

— Зачем! Магазин, где продают обувь.

Парикмахер задумался. Затем он сказал, что,

если Сэм найдет ему арендатора, он не подпишет договора с бакалейным магазином.

Когда Сэм спускался по лестнице, свет лампы на верхнем этаже уже не слепил ему глаза, но на душе у него была все та же тяжесть, ибо он не знал никого, кто бы захотел снять этот магазин.

И все-таки он решил до пятницы поговорить с двумя людьми. На примете у него был один рыжий коммивояжер, который работал на оптового торговца бакалейными товарами и с недавних пор задумал открыть свое собственное дело. Но когда Сэм поговорил с ним по телефону, тот сказал, что его интересуют только большие «Гастрономы», а это Сэма вовсе не устраивало. Другому человеку ему очень не хотелось звонить: он его недолюбливал. Это был И. Кауфман, бывший владелец промтовар

36