Вокруг света 1966-10, страница 40

и двумя продавцами, целый день было полно народу, а у Сэма теперь почти всегда было пусто. Вскоре он обнаружил, что его конкуренты продавали все сорта товаров, какие были у него, и многое такое, чего у него не было, — он весь кипел от злости на парикмахера.

В этот год лето, когда торговля обычно оживлялась, принесло ему сплошные убытки; осень была еще хуже. В лавке было так тихо, что они испытывали щемящее чувство радости, когда кто-нибудь открывал дверь. Они часами сидели под лампочкой в глубине магазина, читая и перечитывая газеты, и всякий раз, когда кто-нибудь проходил мимо, с надеждой поднимали головы, но тут же отворачивались, если видели, что покупатель направлялся в соседний магазин. Сэм теперь закрывал лавку на час позже, около 12 часов ночи, и, хотя он очень уставал, ему удавалось за этот час выручить доллар-другой благодаря домашним хозяйкам, которые прибегали к нему за молоком или в последнюю минуту обнаруживали, что у них нет на завтра хлеба для бутербродов детям в школу. Чтобы хоть на чем-то сэкономить, он вывернул одну ил двух лампочек в витрине и одну в лавке. Он отключил телефон, стал покупать бумажные пакеты у уличных торговцев, брился через день и, хотя он ни за что бы не признался в этом, ел меньше. Затем в порыве необъяснимого оптимизма он вдруг заказал оптом восемнадцать ящиков продуктов, которыми заполнил пустые полки, указав, что цены снижены. Но, как правильно заметила Сура, кто мог знать об этом, если никто даже не заходил? Люди, которых он видел изо дня в день в течение десяти, пятнадцати, даже двадцати лет, исчезли, словно они переехали куда-нибудь или вымерли. Иногда, доставляя заказ на дом, он встречал кого-либо из своих бывших покупателей, но тот или сразу переходил на другую сторону, или опускал глаза и тут же сворачивал за угол. Парикмахеэ тоже старался избегать встреч с ним. Сэм хотел было начать недовешивать продукты, но ему не позволила совесть. Он подумал даже, не ходить ли ему по домам и самому собирать заказы, которые он мог бы затем разносить, но, вспомнив о Пеллегрино, он отказался от этой идеи. Сура, которая всю их супружескую жизнь пилила его, теперь молча сидела в глубине лавки. Когда Сэм просмотрел счета за первую неделю декабря, он понял, что надеяться не на что. На улице дул пронизывающий ветер, и в лавке было холодно. Он вывесил объявление о продаже лавки, но охотников не находилось.

Однажды утром Сура проснулась и стала в отчаянии царапать лицо ногтями. Сэм пошел в парикмахерскую напротив постричься. Раньше он стригся раз в месяц, а теперь после десяти недель порядком оброс. Парикмахер не мог смотреть ему в глаза Затем Сэм позвал аукционера. Тот приехал с двумя веселыми помощниками и вывесил на лав ке красный флажоккоторый задорно развевался на ледяном ветру, словно был праздник. Деньги, вырученные от продажи, составили лишь четвертую часть той суммы, которую они должны были заплатить кредиторам. Сэм запер лавку, и они уехали. До конца дней своих не вернется он в этот квартал, чтобы, не дай бог, не увидеть через окно, что лавка его стоит пустая и заброшенная

Перевели с английского Т. ХЕИФЕЦ и М. КРПГЕР

¹ Знак того, что все продается с аукциона.

38

РОСТОК -

В. ПАРХИТЬКО

От Берлина до Ростока три часа быстрой езды по первоклассному шоссе «А». Этот город — самый большой на севере ГДР. Отсюда разбегаются морские пути по всему свету, рядом с ним «кюсте» — побережье со знаменитыми прибалтийскими курортами и Варнемюнде — верфи, где строятся самые современные суда и парусники.

Понятно, что самое главное в Ростоке — порт. Трудно поверить, что девятнадцать лет назад здесь, на берегу моря, не было ничего, кроме песчаных дюн, прибрежных рощ и лугов. Трудно, потому что сейчас переп, глазами предстают многочисленные пирсы и пакгаузы, над которыми скрежещут краны и лебедки, великолепное здание управления и огромные магазины для моряков. Практически это не один порт, а город портов — здесь и торговый, и нефтяной, и туристский, и пассажирский, и паромный. Город со своим укладом и распорядком, подчиненным диспетчерской службе; с шоссейными и железными дорогами, сложный узел которых расплетается и вытягивается в ленты, ведущие к Берлину, Лейпцигу, Дрездену, Магдебургу; с нефтепроводом, стрелой убегающим к сердцу нефтехимии ГДР — Швеяте-на-Одере.

Морскими воротами республики Рссток стал со-