Вокруг света 1966-10, страница 42

АЛЕКСАНДР ГОРБОВСКИИ

Алчность родилась на следующий день после собственности. С той поры страсть к наживе увлекла и опустошила не одну душу. Мифический Мидас, обращавший все, к чему прикасался, в золото, Скупой рыцарь, Гарпагон, Гобсек, Шейлок — целый сонм литературных персонажей отразил тончайшие душевные движения скупцов.

Тусклый блеск металла дьявольским огнем разливался в зрачках людей, пораженных недугом стяжательства. Власть, могущество, счастье — все мнилось им сквозь призрак обретенного богатства.

Порой владельцы сокровищ, терзаемые страхом потерять их, решались доверить свое золото и драгоценности только земле. Разными путями оно попадало туда, разными путями вновь являлось на свет. Проследить пути ловцов призрачного счастья решил историк и журналист Александр Горбов-ский. Отрывок из его будущей книги мы предлагаем вниманию читателей.

ДОГОВОР С ДЬЯВОЛОМ

крытые сокровища, клады... Не случайно само слово «сокровище» означает то, что сокрыто, спрятано. Упоминания о кладах мы находим еще у Платона двадцать три века назад. О них же писал Аристотель в своей «Политике». Русская летопись XV века «Печерский Патерик» рассказывала о находке «латинских сосудов», в которых было «злата же и сребра бесчисленно множество».

На Руси кладоискательству предавались даже многие самодержцы и воеводы. Сам царь Иван Грозный отдавал должное этой страсти. Петр I относился с величайшим вниманием к различным сообщениям о кладах.

Чтобы овладеть кладом, о котором упоминает «Печерский Патерик», киевскому князю Мстиславу пришлось пытать и пытать до смерти монаха Федора. Монах не хотел открыть князю, где зарыты «латинские сосуды» с золотом. В его глазах князь, посягавший на то, что ему не принадлежало, мало чем отличался от «лихого человека», разбойника с большой дороги.

Ну, а если говорить формально, кого можно считать истинным владельцем клада? Того, кто его нашел, напрашивается ответ. Однако так ли это? Ведь прятал-то золото не он. Следовательно, юридически он выступает как человек, присваивающий чужое. Правда, здесь добавляется еще один фактор — давность лет.

У юристов древнего Рима по этому вопросу бытовали две точки зрения. Согласно одной клад,

40