Вокруг света 1966-10, страница 37

fipnapb Маламуд

лаек

Когда прилавок в мастерской был разобран, весь скарб вывезен и только раковина светлела в глубине, Сэм, который закрывал свою лавку позже всех в квартале, порой заглядывал в темную пустоту окна. Прильнув к пыльному стеклу, откуда на него глазел второй бакалейщик Сэм, он испытывал такое же ощущение, как в далеком детстве в Каменец-Подольске, когда вместе с двумя мальчишками шел на

Рисунок В. ЧЕРНЕЦОВА

реку купаться: по дороге они останавливались и с замиранием сердца заглядывали в окна узкого мрачного деревянного дома с высокой двускатной крышей, дома, в котором когда-то давно было совершено убийство и который до сих пор был населен призраками. Возвращаясь поздно, иногда уже при свете луны, они старались обходить дом стороной и затаив дыхание прислушивались к зловещей тишине, царившей за длинным рядом черных окон, где в самой глубине пустых комнат, казалось, и притаилась нечистая сила. То же самое ему чудилось в молчаливой разоренности мастерской, где столько обуви было возвращено к жизни, столько перебывало разных людей, и все они оставляли о себе какую-то память, что даже пустота дома была наполнена их присутствием и хранила отзвук их голосов, — и это пугало больше всего. Даже днем, проходя мимо бывшей мастерской, Сэм боялся взглянуть на нее и ускорял шаг, как тогда, в детстве, они с ребятами пробегали мимо заколдованного дома.

Но стоило ему закрыть глаза, как мысль о пустой мастерской начинала сверлить его мозг — зияющий черный провал, который неотступно преследовал его, лишая сна; он постоянно думал: а что, если это случится с ним? Что, если после двадцати семи лет каторжного труда (ему уже давно было пора на покой), после всех мучений его собственный магазин, его детище?.. Все эти долгие годы — горы консервных банок, которые пришлось перетереть и завернуть, тяжеленные ящики с молочными бутылками, которые он перетаскивал с улицы на рассвете в любую погоду; ругань покупателей, кражи, кредит еще большим беднякам, чем он сам; облезлый потолок, полки, засиженные мухами, портящиеся

35