Вокруг света 1966-10, страница 75

чтобы петь! Лягушачий народ — едва ли не самый шумный в мире. Разве что стрекозы могут соперничать с ними по части оглушения соседей. Достаточно послушать по весне лягушачий хор, чтобы ощутить в себе ненависть к этой породе. Однако здесь надо разделить вину и воздать справедливость самкам. Ведь надрывается в основном самец. На сей предмет он снабжен совершенной системой хрящей и голосовых связок, дающей оглушительный эффект. Не видя их, можно подумать, что бесхвостые квакают, широко раскрыв рот вроде петуха, горланящего свое «кукареку». Вовсе нет! Самец-лягушка голосит, захлопнув рот и ноздри. Результат: он чревовещает так, что его сразу и не обнаружишь. Еще более удивительно: он может петь под водой.

Правда и то, что в своем желании во что бы т ни стало нарушить тишину, лягушка-самец обзавелся любопытными «звуковыми мешками», расположенными под кожей или даже снаружи. Когда маленькое зеленое существо начинает вопить, под горлом вздувается резонатор величиной с него самого. А один из представителей лягушачьего рода в Парагвае, прекратив вопли, сокращается на четыре пятых. Он буквально исчезает на глазах! Разнообразие средств дает возможность лягушкам издавать самые причудливые звуки. Лягушка лает, смеется, ворчит, свистит, рокочет, играет на флейте, звенит колокольчиком, ревет быком, а упоминавшаяся выше парагвайская лягушка, например, мяукает, как котенок.

Но если поет лягушка с закрытым ртом, то при других обстоятельствах она может раскрыть зев, да еще как! Если жертва находится в пределах видимости, операция разворачивается в два тайма. Первый: жертва перед лягушкой. Второй: жертва внутри лягушки. Причем без перерыва, разве что, если жертва уж слишком велика, лягушка подтолкнет ее передними лапками. Но вот вопрос: какая жертва слишком велика для нее? В принципе лягва может ; заглотать кусок такой же величины, как она сама: ? наблюдался случай, когда одна африканская лягушка проглотила менее проворную сестру таких же размеров. Однако охотницу заставили выпустить свою добычу, и последняя непринужденно двинулась по сзоим делам, как библейский Иона по выходе из чрева кита. ji

В другой раз южноамериканская «рогатка» в парижском Музее естественной истории на глазах у наблюдателей проглотила редчайший экземпляр австралийской попрыгуньи, которую с таким трепетом рассматривали ученые мужи.

Но вернемся к лягушачьим концертам. Конечно, самцы дают их отнюдь не в благотворительных целях и не из любви к полифонии. Этим способом они призывают самок к союзу. Правда, их «брак» крайне непродолжителен. Тем не менее последствия весьма внушительны. Эти беззащитные существа могут J противопоставить жизненным невзгодам лишь свою ! многочисленность: зеленая лягушка откладывает бо- j лее тысячи яиц, рыжая лягушка выдает около че- • тырех тысяч, а североамериканский «бык» держит ' рекорд — двадцать тысяч яиц.

Несмотря на кажущуюся легкомысленность, мно- \ гие самцы, став отцами, проявляют качества, делаю- [ щие им честь. Они нежно лелеют деток, а иногда р даже перетаскивают головастиков с места на место _f на собственной спине.

Перевел с французского М. МАРИКОВ I

ГДЕ ® КОГДА О ПОЧЕМУ

ИСПЫТАНИЕ НА ФИНИШЕ

Паруса безвольно повисли на мачте джонки, дрейфовавшей в открытом океане в нескольких сотнях километров от берега. Вода под жгучим солнцем переливалась всеми цветами радуги, как бы приглашая людей окунуться. Морис Эрман первый прыгнул с борта, подняв тучу брызг. Отплыв метров двадцать, он вдруг услышал испуганные крики товарищей: «Акула! Скорей назад!» И совсем невдалеке увидел плавник хищника. Но тут с палубы раздался выстрел, и акула ушла на глубину...

Десять смельчаков плыли на утлой джонке из Гонконга к берегам Франции. Организатором смелого предприятия был стюард французской авиакомпании парижанин Морис Эрман. Сложившись, друзья купили джонку. Два месяца длилась подготовка к плаванию: ремонтировали судно, заготовляли провизию, изучали маршрут. Капитаном с общего согласия стал Морис Эрман.

В Южно-Китайском море, подхваченная легким попутным ветром, джонка взяла курс на запад. Первая неделя плавания прошла благополучно. Индийский океан встретил путешественников штормом. Для неопытных моряков это был серьезный экзамен. Экипаж, обвязавшись веревками, как мог, боролся со стихией...

— С каждой новой волной, — рассказывал Морис, — я думал, что пришел конец, но джонка вела себя отлично и с честью выдержала невзгоды.

Однако самое страшное испытание ожидало их в Средиземном море, недалеко от берегов Франции. Шторм небывалой силы захватил путешественников, когда до финиша оставался день-два пути. Первые же порывы ветра сломали мачту, судно дало течь. Вся команда, за исключением капитана, который стоял у руля, откачивала воду. Только на пятый день шторма джонка, изрядно потрепанная, наполовину залитая водой, вошла в порт Каин.

73