Вокруг света 1967-02, страница 81
всем чертям. Пусть возвращается каменный век. Пусть это будет, как вы говорите, закатом цивилизации. Очень жаль, но сегодня утром я ничем не могу помочь. У меня другие дела. Что бы там ни было, но в половине первого я, хоть тресни, должен играть с тетушкой в крокет». Однако Уэллс становился беспомощным прожектером каждый раз, когда он от критики капитализма переходил к изложению положительного идеала. Увы, такова была участь многих других крупнейших писателей. Сильные в критике существующего строя, они выдумывали взамен его безжизненные, наивные и прекраснодушные утопии. Даже такой титан русской и мировой литературы, как Лев Николаевич Толстой. «Толстой смешон, как пророк, открывший новые рецепты спасения человечества...», — писал Владимир Ильич, чрезвычайно высоко, как известно, ценивший художественный гений Толстого. Не менее смешон и оторван от реальной жизни капиталистического общества был и Уэллс со своими планами идеального устройства человечества. Ранней осенью 1920 года Уэллс едет в Россию. Две недели знакомится он с жизнью страны, ожесточенно борющейся с белогвардейщиной и иностранными интервентами, безмерно страдающей от разрухи, голода и эпидемий. Друзья Уэллса отговаривают его от этой «опасной для жизни» поездки, многочисленные враги молодой Республики Советов «дружески» объясняют писателю «безумие его затеи». Запомним: тогда, в 1920 году, Уэллс был первым из тогдашних властителей дум, который рискнул поехать в «загадочную и полную неизведанных опасностей страну большевиков». Самый факт его поездки в Россию и благополучного возвращения на родину был ощутимым ударом по белогвардейской и империалистической пропаганде тех лет. Вскоре после возвращения Уэллс выпускает книгу, встреченную злобным воем всей мировой реакции. Любое правдивое выступление о Советской стране было в те тяжелые годы особенно ценным для нас. В данном случае с правдивым словом о блокированной России выступил писатель, к мнению которого прислушивалась интеллигенция всего мира. Уэллс, неоднократно и очень резко выражавший свое несогласие с учением Карла Маркса, и в своей новой книге посвятил немало строк «критике» марксизма. (Удивительно, но этот писатель, создавший столько художественных произведений, беспощадно разоблачавших пороки капиталистического, классового общества, умудрялся в своих публицистических выступлениях в корне отрицать теорию классов и классовой борьбы.) Новая книга Уэллса называлась «Россия во мгле». Она была достаточно насыщена невеселыми картинами разрухи, царившей тогда в России, размышлениями и прогнозами, которые особенно беспомощно звучат сейчас, когда прошли проверку временем, да и тогда звучали достаточно наивно. Но в этой книге было в то же время черным по белому написано, что «...не коммунизм терзал эту страдающую и, быть может, погибающую Россию субсидированными извне непрерывными нападениями, вторжениями, мятежами, душил ее чудовищно жестокой блокадой. Мстительный французский кредитор, тупой английский журналист несут гораздо большую ответственность за эти смертные муки, чем любой коммунист». В капиталистическом мире звон стоит от беспардонного вранья и клеветы на партию большевиков — на вождя революции Владимира Ильича Ленина. Уэллс пишет: «Сегодня коммунисты морально стоят выше всех своих противников». «Единственное правительство, которое может сейчас предотвратить такой окончательный крах России, — это теперешнее большевистское правительство... В настоящее время никакое другое правительство там немыслимо. У него, конечно, множество противников — всякие авантюристы и им подобные готовы с помощью европейских государств свергнуть большевистское правительство, но у них нет и намека на какую-нибудь общую цель и моральное единство, которые позволили бы им занять место большевиков». Он пишет об огромном впечатлении, которое произвел на него «изумительный невысокого роста человек», Владимир Ильич Ленин, и честно признается, что, разговаривая с Лениным, он понял, что «коммунизм... все-таки может быть огромной творческой силой». Вряд ли врагов революционной России, встретивших в штыки «Россию во мгле», утешили те страницы, где Уэллс назвал исторический план ГОЭЛРО «электрической утопией», а убежденного в реальности этого плана Владимира Ильича — «кремлевским мечтателем». Они прекрасно отдавали себе отчет, что в главном, в оценке Ленина, большевиков, Советского правительства, уже сказано было то решающее, что ставило под сомнение недоверие Уэллса к тому же плану электрификации. Что до слов Уэллса об «электрической утопии», то здесь в великом фантасте как раз и говорил неудачливый автор нежизненных, умозрительных утопий. Писатель, всю сознательную жизнь критиковавший капитализм, увы, не понимал великих творческих возможностей, которые заложены в народе, работающем не на эксплуататоров, а на себя. «Приезжайте снова через десять лет и посмотрите, что сделано в России за это время», — сказал ему Ленин. В 1934 году, когда Уэллс снова приехал в Советский Союз, вся страна была единой, огромной стройкой. Уэллс на деле мог убедиться, насколько был прав Ленин. Но главным в книге «Россия во мгле» было, конечно, признание перед всем миром исторической необходимости партии большевиков, Советской власти. В своем предисловии ко второму изданию «России во мгле» (она была издана в 1959 году трехсоттысячным тиражом) Глеб Максимилианович Кржижановский писал: «Эта историческая правда имела в те годы огромное прогрессивное значение, и заслуга писателя здесь неоспорима. Большая правда заслоняет собой мелкие ошибочные утверждения и подчас наивные заблуждения автора книги «Россия во мгле». 24 мая 1945 года, незадолго до своей кончины, Уэллс выступил на страницах центрального органа Коммунистической партии Великобритании. «Я являюсь избирателем лондонского округа Мериле- СРЕДИ КНИГ 79 |
