Вокруг света 1967-03, страница 14

пийском леднике, целый и невредимый. Более того — самолет тоже не получил никаких повреждений. Но Гейгер не искал спортивных рекордов и достижений, он хотел превратить посадки на ледники в будничное, обычное дело.

— Вы бы сами почувствовали эту тягу, — говорил Гейгер, — если бы вам пришлось полетать над скалами. Хочется поспорить с ними, «покорить», как выражаются любители громких слов.

Но покорять горы нельзя одной лишь решительностью и смелостью отчаяния. На помгщь приходят выдумка, техническая хитрость: Герман придумывает особой конструкции убирающиеся лыжи из дюралюминия, отрабатывает технику полета. Гейгер объяснял, что перенял у галок эту технику взлета и посадок.

Его целью была помощь — скорая помощь тем, кто потерялся в ледовом безмолвии или сделал там, наверху, один, только один неверный шаг.

Но для осуществления замысла нужны были средства и возможности: кантональные власти не собирались «потакать сумасбродству этого вольтижера». Более того, аэродромная служба надзора официально запретила посадки на ледники. В противном случае власти грозили отобрать диплом — тот самый, счастливый.

11 февраля 1952 года радиостанция Сионского аэродрома приняла сообщение: на леднике Роза лыжник сломал несколько ребер, транспортировка невозможна, уведомьте Гейгера. Гейгеру позвонили домой. Через полчаса Герман все в той же куртке и расшнурованных ботинках — на случай, если начнут распухать замерзшие ноги — прогревал мотор «алуэт». Он полетел. Пострадавший не остался калекой.

Лыжник был первым. С того времени спасенные Гейгером жизни исчисляются тысячами — чтобы быть точнее, 3 тысячи 672 человека обязаны ему своим здоровьем. Это были и рабочие строек, и туристы, и проводники, и охотники, и альпинисты, и лесорубы, и роженицы — причем пятеро граждан Швейцарии появилось на свет во время полета.

Однажды альпинист-американец провалился в глубокую извилистую трещину. Его товарищ добрался до охотничьего домика, оттуда по радио вызвали Гейгера. Вертолет «белл» сел на дюралевые лыжи метрах в пятистах от расселины.

— Парень упал головой вниз в S-образную трещину, — рассказывал Герман. — Стены гладкие как стекло. Я обвязался веревкой и пошел вниз. Целый час я протискивался к парню. Он был совсем плох. Я дал ему хлебнуть коньяку из фляги, сказал, что сейчас заберу его в больницу, что там его поправят, а лежать будет нескучно — много хорошеньких медсестер. Но он с трудом соображал. Двинуть его с места не было никакой возможности. Четыре часа я бился — ни в какую. Мне подали паяльную лампу, я обжигал лед, чтобы развернуть неподвижное тело. Наконец удалось продеть ему под грудь веревку, можно было начинать тянуть. Я полез назад, завел вертолет, несколько раз слетал в Сион и обратно. Нас было уже не четверо, а сорок, и по сантиметру мы подтягивали его к первому изгибу. Восемь человек по очереди тащили, четверо в трещине контролировали движение. Но он застрял... Шел двадцатый час операции. На двадцать первом часу он умер. «Еще шесть часов мы вытягивали уже бездыханное тело, на сей раз, чтобы только похоронить его.

Десять лет назад Гейгер , еще с несколькими друзьями-пи-лотами основал авиакомпанию «Эр Глясье». Слава его быстро росла. А после того как он снялся в картине «Ледниковый пилот», его лицо заулыбалось с афиш по всей Европе. Он превратился в реальный символ бесстрашия.

Но не только бесстрашия. Как и всякий человек, щедрый сердцем, он знал цену настоящей помощи и состраданию. Поэтому каждую зиму он подкармливал — из своих более чем скромных средств — зверей в горах.

— Мы покупали у крестьян сено и сбрасывали его сернам, — рассказал Герман Гейгер в своем последнем интервью журналу французских комсомольцев «Ну, ле гарсон э ле фий». — Мне говорили — и сейчас и раньше, — что я сумасброд. Конечно, иссушенным душам, засевшим в конторах, наплевать на то, что дохнут серны, у них и для спасения людей не выбьешь ни сантима...

Рискованные полеты, смелые посадки. В эпоху космических взлетов Герман Гейгер остался продолжателем линии энтузиастов авиации — Чкалова, Блерио, Сент-Экзю-пери. И как и они, погиб в небе.

Его двадцатилетний сын, Пит Гейгер, налетал уже 45 часов. Собирается работать в авиакомпании погибшего отца: «Над ледниками всегда будет кто-нибудь из Гейгеров...»

М з Ленинграда в Джанатас Генка Челышев ехал ММ вместе с ребятами, пел песни и ел в Кзыл-рф Орде и Джамбуле великолепнейшие кара-гу-ляби. На обратном пути пришлось хуже. Денег на дыни не было, и песни петь не хотелось. Его никто не провожал, а если бы и захотел проводить, то сделать это было бы нелегко. Генка ушел из общежития ночью, даже не получив заработанных

12