Вокруг света 1967-09, страница 31

Лишь после того как Олянов, Маяка и Димка разом выстрелили, грянул одиночный, запоздавший выстрел Чауны.

Все случилось так, как предполагали охотники: пока они шли по следу котят, тигрица успела сделать крюк по тайге, прискочить к своим детенышам и теперь уводила их от опасности. Огласив громким рычанием тайгу, она бежала, перепрыгивая через ко-лодины, и рядом с ней с двух сторон мчались тигрята. Тот, что бежал слева, был ростом чуть пониже матери. По правую сторону, делая короткие, неуверенные прыжки, боясь отстать, бежал небольшой, полугодовалый тигренок.

— Залп! — опять скомандовал бригадир. — Отпугивай мать!

Тигрица сразу стала уходить длинными прыжками, а тигрята побежали недружно, вразброд. Старший вскоре догнал ее, а маленький несколько отстал.

Собаки рвались с поводков. Шерсть у них на спине вздыбилась. Они надрывались от лая.

— Рогулины рубить! — крикнул Олянов и, выхватив из-за пояса топорик, подбежал к ильме и несколькими замахами срубил сперва одну, потом вторую ветку. Быстро, на бегу, очистил их, затесав на конце развилку. Одну рогульку оставил себе, другую бросил Роману Киселеву, который держал сворку.

Примеру бригадира последовали Маяка и Чауна, * а Димка несся на лыжах и палил из ружья в воздух.

Среди кустов мелькала огненно-рыжая полосатая спина. Старший тигренок не отставал от матери, а меньший, сделав прыжок, погружался в глубокий снег и с трудом выбирался из сугроба. Неожиданно тигрица прыгнула к нему, ловким движением вскинула котенка на спину и помчалась в заросли.

Несколько минут она несла его на спине, но как только снова раздались залпы, сбросила и прыгнула в сторону.

Оставшись без защиты, тигрята ненадолго смешались, забили хвостами, зарычали. Тотчас им из кустов ответила громким рыком тигрица.

— Все, спускаю собак! — крикнул Киселев.

Четыре пса, почуяв волю, прихватывая свежий

след, устремились к тигрятам. Охотники, держа наготове рогульки, едва поспевали за ними.

— Пуляй, паря! — закричал Олянов Димке, который бежал сбоку, заряжая ружье. Но ружье, видно, заклинило. Тогда бежавший позади Маяка отдал сыну свою берданку:

— Из моего, бата, стреляй!

Димка перехватил берданку, нажал на спуск.

Когда до тигрят осталось не более пятидесяти шагов, вперед вырвался Рекс. Огромный, сильный, похожий на волка, он несколькими прыжками настиг меньшего тигренка. Тот быстро изогнулся, рыкнул на собаку, стал отбиваться. Рекс отскочил, но тут же, опомнившись, снова напал. В какое-то мгновение, ломая мерзлые кусты, прямо на Рекса прыгнула большая тигрица.

Считанные секунды потребовались ей, чтобы раз-делаться с овчаркой и увести малого тигренка. Зато второму, большему, уйти не удалось. Только он кинулся было в сторону, его окружили Трезор, Думка и Таска и принялись с ожесточением облаивать. Тигр заметался, стал отбиваться лапами, пытаясь сграбастать наседавших псов. Но они ловко отскакивали, чтобы тут же снова насесть.

Грянули выстрелы.

Тигр вздрогнул, сжался весь, прищурился. Трезор,

изловчившись, впился ему зуёами в загривок, но, получив сильнейший удар лапой, с визгом откатился назад. Тотчас же тигр вскочил, рявкнул; забил хвостом, приготовившись померяться силой о Думкой и Таской, но к нему уже приближались охотники. Когда до него оставалось шагов двадцать, Олянов выдернул из-за пояса рваный рукав от старого ватника, который заранее припас, надел его на рогульку и выставил вперед. В это время очухался от удара Трезор и снова кинулся к зверю, а с боков стали наседать Таска с Думкой. Хищник опять начал отбиваться, но все теснее сжималось вокруг него кольцо. Страх перед людьми вышиб из него, казалось, прежнюю ярость. Он весь изогнулся, стал крутиться на одном месте, выбрасывая передние лапы и широко разевая пасть. Олянов только и ждал этого: с размаху сунул ему в раскрытую пасть рукав, пропахший мазутом. Тигр от неожиданности припал к земле и, тут же опомнившись, начал рвать рукав в клочья. Острые клыки, вонзившись в старую, слежавшуюся вату, словно завязли в ней.

— Рогульки, ребята! — крикнул Олянов и сзади навалился на тигра, изо всех сил сдавив ему руками шею. Рогульки впились в телр хищника острыми краями, прижимая его поглубже в, снег.

Минуты две-три тигр еще пробовал сопротивляться. Бил хвостом, пытался высвободить лапы, но, почувствовав полнейшую беспомощность, сник и глухо, жалобно зарычал, взывая к матери, которую Димка отпугивал выстрелами и не подпускал близко.

Пока Роман Киселев набрасывал намордник и стягивал^ ремешком, Маяка, придавив тигру коленями правую переднюю лапу, опутывал ее жгутом из льняных полотенец. А у Чауны Симовича что-то не клеилось с левой лапой. Он несколько раз хватал ее дрожащими руками, но удержать не мог.

— Ловчее берл, Чауна Симович. Оттягивай в стб-рону, — советовал Олянов.

Чауна крепко ухватился за тигриную лапу, но слишком низко, у самых выпущенных когтей, и, пока поднимал с земли вязку, тигр дернул лапой, запустив свои когти в правую руку Чауны. Удэгеец, вскрикнув от боли, откатился.

— Ну что ты, Симович?! — вскрикнул Олянов.

Димка Канчуга, стоя в стороне и беспрерывно

заряжая ружье, не спускал, однако, глаз со старших. Как только Чауна Симович, обливаясь кровью, откатился назад, Димка, успев выстрелить, подскочил к тигру.

— Не надо, бата! — крикнул сыну Маяка.

Но тот, словно не слыша отца, схватил обеими руками лапу тигра как можно выше когтей, рванул ее на себя и, подобрав вязку, три раза, как это делал отец, опутал ее. Только после этого Роман Киселев, изловчившись, быстро окрутил веревкой обе задние лапы. Потом вместе с Маякой связали их с передними. Дело было сделано.

Но стоило Олянову подняться, притихший было тигр оживился, попробовал разорвать путы, потом стал кататься по снегу. Снова кинулись на него собаки, но Роман Киселев рогулькой отогнал их, подобрал поводки и привязал сворку к дереву.

— Ну что ж, лиха беда начало! — сказал Николай Иванович, переводя дух. — Один есть. А за малышом завтра двинемся. Следы свежие. Собаки натасканы, быстро их прихватят...

— Наверно, тигрица далеко малыша уведет? спросил Димка.

— Возможно, и так, — сказал Олянов. — Где за

28