Вокруг света 1967-09, страница 30

мо, оглядывалась на котят. Да и когти у нее выпущены до отказа. Не иначе, учуяла нас.

— Верно говорит, Оляныч, — подтвердил слова Киселева Чауна. — Чует амба, что люди близко...

— Ну, а котята как? — спросил Роман.

— Разно, — сказал Олянов, — у одного когти выпущены, у другого — нет. Маяка Догдович утверждает, что один из них постарше — годовалый, а второй «совсем бата», с полгодика ему, не более... — Тигрята то шли рядом, близко друг к другу, то меньшой, будто приустав, начинал отставать. Хватившись, бежал вдогонку за старшим. — И заключил: — Пойдем за котятами. Однако будьте все начеку, помните, что кому поручено!

Киселев перехватил у Димки сворку и пошел вперед. За ним кучно, держа наготове ружья, шли остальные.

Неожиданно перед охотниками вырос завал Его венчала сломанная пополам толстая ель с побуревшей хвоей на обвислых ветках. Всю эту бесформенную гору трухлявого дерева много раз засыпало снегом, и, если бы собаки не кинулись туда, даже опытным охотникам трудно было бы догадаться, что

здесь медвежья берлога. Когда подошли поближе, увидели, как толстый слой снега на буреломе слегка поднимается и опускается.

— Медведь дышит! — сказал Киселев, осаживая собак.

Не успели обойти берлогу — вдруг в просветах между деревьями мелькнула полосатая спина. Первым увидел ее Чауна.

— Куты-мафа! — закричал он и упал на снег.

— Что ты, дядя Чауна?! — вздрогнув, прошептал Димка и испуганно попятился.

Подбежавший Маяка хотел было поднять Чауну, но возглас Олянова «Залп!» остановил Канчугу.

Последовало три выстрела в воздух. Чуткое зимнее эхо не успело повторить их, как Роман закричал:

— Спускаю сворку!

— Стравишь! — остановил Олянов.

Но собаки, особенно Трезор и Думка, рвались вперед, и Роман еле удерживал их.

— Ну что там с Чауной? — глянув через плечо на Селендзюгу, спросил Олянов. — Или лыжу сломал? — И снова скомандовал: — Залп!

Одна из охотничьих бригад в Уссурийской тайге в районе реки Иман. Фото Н. БОХОНОВА