АБЕЛАРДО КАРДЕНАС

Кодокодд

От переводчика

Обжигаясь о края серебряной трубки-бомбилъи, мы медленно потягивали парагвайский чай ■—мате. Для моего собеседника Антонио Касериса .этот напиток гаучо разносил по комнате московской гостиницы аромат родины. Собственно, эти слова о чае были чуть ли не первыми, кото-рыми мы — двое дотоле незнакомых людей — обменялись друг с Другом. И вот они сказаны, эти первые слова, и они о его родине — о Парагвае. Для моего нового знакомого, с опасностью для собственной жизни добравшегося до Москвы, характерно это постоянное возвращение мыслями к страдающей родине.

Трудно и больно говорить мне о моей стране. Вот уже тринадцать лет терзает Парагвай диктатура генерала Стресснера. Тысячи патриотов заточены в тюрьмы, треть населения страны, бежав от репрессий, не по своей воле живет в эмиграции... Но гордый народ гуарани не так-то просто сломить. Борьба продолжается. Да вот взгляните хотя бы на эту книгу.

Антонио раскрыл свой маленький дорожный чемодан и из-за подкладки вытащил небольшую брошюру. Серая газетная бумага, неровные строчки — книга, безусловно, издана в подполье. На обложке имя автора— Абелардо Карденас, и название: «В камере пыток Стресснера».

— Прочитав эту книгу, — говорит Антонио, — вы поймете, в каких условиях живут парагвайцы. Ее автор, известный в стране журналист, прошел через все круги стресснеровского ада. Но все же он нашел в себе мужество и силы не только выдержать нечеловеческие пытки, но и совершить побег. Больше того, Абелардо рассказал всему миру правду о Парагвае. Правду о страхе перед народом, который толкает палачей Стресснера на новые преступления, правду о всепреодолевающей тяге к свободе, которая вдохновляет патриотов на поступки, достойные героев.

Отрывки из книги Абелардо Карденаса мы предлагаем читателям «Вокруг света».

Ш^ЯШ од вечер я вышел из сво-L^jrjp* его убежища и направил-щ IЖ ся на явку, где скрывался доктор Рекальде. Идти Мн1 старался пустынными улицами, чтобы не привести за собой шпика. Шагах в тридцати от дома доктора я столкнулся с Кар-лосом Лисерасом и Рамоном Гонсалесом — оба они в свое время сотрудничали в подпольной радиостанции.

Через несколько минут, уже поговорив с доктором, мы сели в автомобиль, но не успели отъехать и двадцати метров, как к дому подлетело несколько полицейских машин. Одна из них встала поперек улицы, загородив проезд. Люди в стальных касках, в форме, с автоматами наготове окружили нас.

— Руки вверх, выходите!

— Наконец-то попался, гад! — крикнул мне офицер.

На голову обрушился первый удар резиновой дубинки. Обыск. Потом всех нас запихнули в полицейский фургон. Завыли сирены. Вечер словно покрылся траурным покрывалом...

— Попался, наконец, этот подлец?

— Да, господин начальник.

— Вы уверены?

— Да, господин начальник.

— Везите немедленно в штаб. Смотрите, чтобы не сбежал.

— Есть, господин начальник.

Позади нашей машины мерно

грохотали три броневика. В главное полицейское управление мы вошли, «эскортируемые» тридцатью полицейскими. Молодой офицер плюнул мне в лицо.

— Наконец-то ты в наших руках... Четыре месяца мы не спали из-за тебя.

Подталкиваемый ударами, я вышел во двор. Туда же, волоча свое карликовое тело, спустился и начальник полиции полковник Дуарте Вера. Едва увидев меня, он затрясся от злости.

— Ах, ты здесь, сукин сын... Теперь-то ты мне за все заплатишь. Принесите хлыст и отведите его в ту камеру.

В просторной комнате стоял огромный стол, к которому меня и привязали. И сразу я услышал свист хлыста, и как аккомпанемент ему — ругательства и угрозы... Хлыст вскоре сломался. Дуарте схватил палку. После не

скольких ударов треснула и она. В ход пошли куски оголенной проволоки, кожаные ремни.

— Ложись на пол, — скорее прошипел, чем прокричал он.

— Ни за что, — сказал я, попытавшись улыбнуться. И добавил: — Я уже кое-что слышал о вашей привычке издеваться над арестованными...

Теперь я знал о повадках Дуарте Вера не только понаслышке. Как и многие противники режима, я испытал их на себе.

Огненные языки хлыстов со стальными зубцами впились в мое тело. Руками я прикрывал лицо, а потом попытался вырвать у него хлыст. «Начальник» тотчас же отступил, спрятавшись за спины телохранителей. Лицо его стало мертвенно-бледным.

— Уведите его!..

— Видишь? Это пилета.

— Никогда бы не поверил, — пробормотал я со смешанным чувством удивления и страха.

— Сейчас у тебя будет случай убедиться в этом, — угрожающе произнес комиссар Раймунди.

Я и в самом деле никогда не верил, что пилета действительно существует. Никогда не мог представить ее. Но вот она была там, у стены, об этом говорила ее большая мрачная тень. А запах, отвратительный запах, стоявший в комнатушке, не оставлял и последних сомнений. В эту ночь, как и во все предыдущие, здесь шла «работа».

— Разденься, — приказал Раймунди.

Я протестовал, угрожал, кричал... а голые тени вокруг хохотали, приближаясь ко мне.

18