Вокруг света 1967-10, страница 55

блюд тянулся к колючке, мне мучительно хотелось спрыгнуть с него или скатиться по его шее. Как я был счастлив, когда мы, наконец, встали на привал и я слез! Ноги мои превратились в какое-то подобие щипцов, я никак не мог свести их вместе. Так и ковылял. Джума посмотрел на меня и с сожалением щелкнул языком.

— Ай-яй, зачем сразу не сказал?

— Ну, вот и дошли, — сказал Дима. — Вот она, моя красная точка.

— Дошли, значит, до точки? — не удержался я.

Гряды в том месте, куда привел нас Дима, раздвинулись, дав место большой песчаной горе, заросшей кустами и сухими, колючими травами.

Мы хотели оставаться у подножья высоченной гряды, но Джума повел верблюдов на самый верх: вдруг ветерок повеет.

Пройдено ровно полдороги. Нужно переждать жару и повернуть назад.

— Джума-ага, дайте шланг.

— Не дам, — ответил Джума. — Холодная вода — плохо, чай будем пить.

Мы развели крохотный костер и поставили рядом с ним чайник. Чайник мигом вскипел. Консервы, когда мы вскрыли, были уже теплыми, почти готовыми к употреблению. Я совершенно не ожидал, что двумя кружками чаю можно утолить такую неимоверную жажду, но так оно случилось после обеда. Джума подогрел на костре пустые банки и остатками жира смазал свои сапоги.

Мы расположились под высоким кустом саксаула. С его тонких кривых веток свешивались вместо листьев длинные зеленые нити. Все это давало ажурную тень, куда не укроешься от солнца. Мы постелили тент и создали настоящую тень, обрядив саксаул во все свои одежки. Джума соорудил себе шалашик, уютно уселся в нем и о чем-то думал, а мы легли на брезент. Нашей тени не хватило на то, чтобы мы в ней поместились полностью, ноги остались на солнце.

Никогда не забуду этого полдня. Тяжелая дремота, хриплые стоны верблюдов. Тень потихоньку передвигалась, и мы, разморенные, измученные, ползли вместе с ней, как вялые личинки.

Но вот зной смягчился. Мы очнулись, стряхнули оцепенение. Снова ни с того ни с сего дружно заревели верблюды. Джума в той же позе сидел в шалашике, и только в руках у него была пиала с зеленым чаем. Он улыбнулся и пригласил к себе — пить чай.

Легко и быстро Джума нагрузил верблюдов, и мы отправились в обратный путь. На самом гребне песчаной гряды я подобрал лепной черепок, относящийся к железному веку, ко временам скифов и массагетов. Какой-то одинокий путник отдыхал здесь две с половиной тысячи лет тому назад. Гора в те времена уже была такой, как сейчас.

Жажда вернулась к нам с новой силой. На этот раз мы потеряли всякий стыд и гордость и забрали у Джумы шланг. Джуме даже не приходилось класть верблюдов. Мы умудрялись на ходу ловко попадать шлангом в отверстие бочонка и тянули, тянули... Наглотавшись отвратительного пойла, мы шли, опустив головы, не испытывая никакого интереса к тому, что нас окружало. Обратный путь есть обратный путь...

И вдруг неожиданная встреча. Наш путь пересекала наискосок странная компания. Верблюд, к которому прикреплены две рейки и тренога. По бокам двое мужчин, черные от загара. К их рукам привязаны бутылки с водой. Они шли, размахивая руками и бутылками. Сзади небрежно, как на прогулке, шагала женщина в дачном розовом платье.

— Куда? — спросила женщина.

— На Бала-Ишем. А вы?

— На Бала-Ишем.

И мы двинулись в разные стороны.

— Неправильно! — закричал Джума.

Женщина высокомерно повернула голову и сказала:

— Идем по азимуту.

— Но азимуту, — бодро подтвердили мужчины, взмахнув бутылками.

И даже их верблюд как-то презрительно качнул рейками, привязанными к бокам.

Мужчины поймали бутылки на лету, приложили их к губам, как трубы, сделали по глотку, с шумом прополоскали рот и — о, пижонство! — выплюнули воду на песок.

В движении этих троих была такая уверенность, что мы с Джумой заколебались. Джума то и дело косился в ту сторону, куда направились наши коллеги.

Я попытался догнать Диму, чтобы объясниться, но тот шел, не оглядываясь, и не давал с собой поравняться.

— Неправильно, неправильно! — закричал Джума.

— Что значит — неправильно? — проворчал Дима.

Я оглянулся. Джума приплясывал, сидя на верблюде, радостно махал руками и пел: «Два человека — два верблюда, два человека — два верблюда!»

Ах, вот оно что: мы вступили в свои собственные следы.

Дима облегченно перевел дух.

— Я ведь тоже подумал, что мы можем промахнуться. Слишком уверенно идут эти артисты. Черт знает куда выйдут, если не остановим. Куст обойти боятся, чтобы не сойти с азимута. Носом по карте водят. Карту нужно держать вот здесь! — И хлопнул себя по лбу.

Мы взобрались на следующую гряду и дождались, пока снова не показалась компания, идущая по азимуту. Вот они смотрят на нас. В позе розовой женщины нерешительность.

— Неправильно! — закричал Джума с верблюда.

Компания повернула в нашу сторону. Первый

шаг сделала женщина в розовом платье. Дима и Джума торжествующе перемигнулись. Они окончательно сработались!

Что же касается меня, то после этого похода я перестал бояться верблюдов, но больше никогда на них не садился. В конце концов можно приноровиться к их шагу. Ведь они идут примерно со скоростью четыре километра в час, и нужно только попасть в ритм и не сбиваться с него. И поэтому с верблюдами устаешь меньше, чем без них. Они облегчают вам путь, даже если вы не решаетесь на них садиться.

Прошло много лет, а я все помню этот «Поиск № 27».. Грустно думать, что теперь уже никакая сила не может сделать так, чтобы мы снова оказались вместе: Джума, Дийа, я и те два верблюда. Это несправедливо. Ведь мы замечательно сработались!

4*

51