Вокруг света 1968-02, страница 64
Жорж Сидней он Рассказ Сегодня, в рождество, улицы были почти безлюдны, еще безлюдней, чем они бывают в августе, когда добрая половина Парижа разъезжается на отдых^ Одиннадцать тридцать. О Франсуа не было никаких вестей уже в течение трех с половиной часов. — Алло! Да, инспектор Сэлар... Это Жанвье?.. Нигде, говорите, не можете найти эту жестянку? Ладно, послушайте... Это вы обыскивали ее одежду? Ага. Гон ее это сделал... Там в юбках где-то должен быть старый бумажник... Вы уверены, что ничего такого не было? А что консьержка? Она видела, как кто-то поднимался по лестнице после девяти вечера... Я знаю. Жильцы входили и выходили почти всю ночь? Я хочу, чтобы вы снова зашли в дом на улице Васко да Гамы. Инспектор повернулся к отцу Франсуа, который теперь смиренно сидел на стуле, напоминая запуганного пациента в приемной у врача. — Вам понятно, почему я интересуюсь этим, не так ли? Бывает, что Франсуа просыпается по ночам? — Ему случалось вставать во сне. — А когда вы возвращаетесь по утрам, он спит? — Не всегда. Но если он уже и проснулся, он притворяется, будто спит, чтобы я, как всегда, мог разбудить его, обняв. Окончание. Начало в № 1 за 1968 год. — Жильцы в вашем доме сегодня ночью, возможно, шумели больше, чем обычно. Они могли разбудить мальчика. Если он встал с постели, то вполне мог выглянуть из окна и заметить вас в комнате у мадам Файе. Он ведь не знал, что она его бабушка, верно? — Да. Она ему не нравилась. — Он удивился бы, увидев вас с ней? — Конечно. — Он знал, что она дает деньги под залог? — Это все знали. — А рождество — рабочий день в «Ла Пресс»? — Там всегда кто-нибудь есть. Инспектор попросил Андрэ позвонить туда. — Узнайте, может быть, кто-нибудь приходил туда справляться о вашем брате. Видно было, что Оливье это не по душе, но когда Андрэ потянулся за телефонной книгой, он сам назвал ему номер. Пока Анрдэ дозванивался, они оба — и Оливье и инспектор — молча глядели на него. — Это очень важно, барышня. Речь может даже идти о жизни человека... Что?.. Три недели назад... Мальчик... Оливье побледнел. Он опустил глаза и в течение всего разговора сидел, упорно разглядывая свои руки. — Он не звонил, нет?.. Просто пришел... Когда?.. В четверг, говорите... И что он хотел?.. Спросил, работает ли здесь Оливье Лекёр... Что? Что ему ответили?.. Подняв на секунду глаза, Оливье увидел, как по лицу брата разлилась краска. — Франсуа приходил к ним в четверг после обеда. Должно быть, он что-то заподозрил... Они ему сказали, что ты уже некоторое время не работаешь у них. Не стоило повторять то, что он сейчас услышал. Мальчику было сказано так: «Уже несколько недель прошло, как мы вышибли отсюда этого старого дурака». Может быть, и не от жестокости. Просто могло не прийти в голову, что они разговаривают с сыном того самого человека. — Ты начинаешь понимать, Оливье? Осознал ли он, что сложилось положение, как раз обратное тому, которого он добивался? К ночи Оливье уходил из дому со своей жестянкой с бутербродами, все под одним и тем же предлогом. Мальчик выследил его. И разве не логично предположить, что он насквозь видел и эту сказку про дядю Гедеона? Он не сказал отцу ни слова. Он просто включился в игру. Все молчали, боясь сказать что-нибудь не то, чтобы не разбудить в этом человеке горестной мысли. Отец и сынг лгавшие друг другу во имя любви... Взгляните на всю эту историю глазами ребенка, со всей трагической честностью детства. Отец 62 |
