Вокруг света 1968-04, страница 31

Воспользовавшись одиночеством Чаки, враги и завистники составили заговор против него. В числе заговорщиков были тетка Чаки — Мкабайи, его сводные братья Дингаан и Мхлангана, а также дворецкий Мбопа.

Верная подруга зулусского короля — Пампата — напрасно предупреждала его о грозящей опасности. Чака отказался даже от самой обычной стражи. Он уверял, что в охране нуждаются только робкие, слабые или заурядные властители.

Чака продолжал хранить гордое одиночество, а тем временем в песочных часах его жизни одно отделение пустело, а другое заполнялось, отмечая всего двенадцать лет с тех пор, как он стал вождем небольшого клана зулусов и главой маленького государства, из центра которого за час ходьбы можно было достигнуть любой границы. В то время подвластная ему территория составляла всего сто квадратных миль, теперь же она достигала двухсот тысяч квадратных миль; племена, отколовшиеся от его империи, распространяли свою экспансию все дальше и дальше, постепенно подчинив себе еще миллион квадратных миль. Он довел свое войско, представлявшее собой сначала беспорядочную толпу в пятьсот воинов, до пятидесяти тысяч человек. Одно имя Чаки заставляло трепетать все племена от реки Грейт-Кей до Замбези и от Индийского океана до самых отдаленных уголков Бечуаналенда.

Чака намеревался посвятить следующие двенадцать лет жизни делу укрепления своих владений, но главной своей задачей он считал овладение знаниями белого человека; через эту школу должны были в будущем пройти все его подданные.

Итак, через двенадцать лет он одолеет невежество с той же энергией, какую проявил при создании зулусского государства. «И тогда, — думал он, — зулусы смогут померяться силами с величайшими народами земли».

Таковы были мечты Чаки, которыми он поделился с Мбопой и Пампатой. Между тем Мкабайи, жена Дингаана, не давала покоя мужу и Мхлангане. Она призы-' вала их собраться с духом и убить сводного брата. Оба они не раз собирались действовать. Но, увидев атлетически сложенного колосса, с его сверлящим взором, они всякий раз чувство

вали, что кровь их превращается в воду, а мужество замерзает. «Он грозен!» — шептали они и возвращались домой. Один, без стражи, без оружия, Чака продолжал внушать им ужас, хотя под кароссами у них были спрятаны укороченные ассегаи.

Снова и снова Пампата выговаривала Чаке за то, что он отказался от стражи. Премьер-ми-нистр Нгомаан умело поддерживал ее:

— Убей Мкабайи и Мбопу, а Дингаана и Мхлангану отправь в изгнание.

— Что? Убить сестру отца и моего личного слугу! Никогда я не наложу руку на родных или слуг.

Мхлангана, Дингаан, Мбопа! Последнее время они что-то слишком часто бывали вместе, и Чака стал задумываться над этим. Но он все еще не замечал никакой вины за своими братьями. В ночь на 22 сентября 1828 года он видел страшные сны. Снилось ему, что он мертв, а Мбопа служит другому королю! Проснувшись, он рассказал сон гаремной болтушке, с которой провел ночь. Она же час спустя поведала обо всем Мбопе. На него это подействовало как набат. Мбопа принялся точить оружие.

Чака явно становился подозрителен, но все еще не хотел принимать никаких мер. Мысль о том, что братья с Мбопой могут обратиться против него, не укладывалась в голове Чаки.

В конце дня небо обложили густые тучи, предвещавшие первую в этом сезоне грозу. Свет солнца стал желтовато-зеленым, облака на западе заалели.

Незадолго до захода солнца в этот день 22 сентября 1828 года к Чаке прибыло несколько жителей Наталя. Он посылал их в страну пондо и пограничные земли за журавлиными перьями, а также за шкурами обезьян, виверр и других животных для королевского гардероба.

Из королевского крааля Дукуза Чака отправился в другой, меньший крааль Ква-Нь^камуби, расположенный поблизости. Там он присутствовал при возвращении скота из вельда и принял рапорт воинов, посланных в страну пондо.

Туда же явились Дингаан и Мхлангана, чтобы засвидетельствовать свое почтение Чаке. Теперь они были готовы действовать, но зрелище короля, окруженного воинами, обескуражило их. Они

отошли в сторону, чтобы посоветоваться с Мбопой. Он порекомендовал им встать за тростниковой изгородью, а оружие спрятать. Чака бранил своих посланцев за медлительность, и Мбопа воспользовался этим.

Мбопа ринулся на собравшихся с грозным ассегаем в одной руке и толстой палкой в другой. С напускной заботой о благе своего царственного хозяина он бросился на посланцев и принялся избивать их палкой, крича: «Как смеете вы докучать его величеству своими ложными россказнями?»

Посланцы немедленно пустились наутек. Двое пожилых приближенных поднялись, чтобы сделать замечание чересчур рьяному слуге. Ошеломленный Чака замолчал было, но затем издал пронзительный крик, и оба приближенных вмиг исчезли. Выбрав момент, Мхлангана бросился на короля сзади и воткнул свой ассе-гай, как ему казалось, в левый бок Чаки. Однако благодаря плащику клинок пронзил только руку. Дингаан пришел брату на помощь, нанеся еще удар. Вскочив и обернувшись, Чака оказался лицом к лицу с убийцами.

— Это вы, дети моего отца, убиваете меня! — обратился он к ним с высоты своего огромного роста. Грозное величие брата заставило убийц испуганно попятиться. Разве может смертный перенести два таких удара?

— Что я сделал, Мхлангана, почему вы убиваете меня? Думаете, что станете править этой страной? Вы не будете править после моей смерти. Белые люди уже здесь.

Изо рта у Чаки пошла кровь, плащик сполз с его плеч. Затем он повернулся спиной к братьям и с царственным величием направился к воротам крааля. Но Мбопа догнал его и нанес королю удар в спину. Чака еще раз повернулся и воскликнул:

— Как! И ты Мбопа, сын Си-тайи, тоже убиваешь меня!

Кровь хлынула у него изо рта.

— Я.. я...

Но запас жизненных сил истощился; подобно срубленному дереву, он стал медленно клониться назад и, не сгибаясь, упал навзничь. Даже смертью своей он вселил страх в сердца трех убийц, ибо кто и когда видел, чтобы человек умирал таким образом?

Перевел с английского В. ГОЛАНТ

29