Вокруг света 1968-06, страница 21

Я приехала в город Мананжари (порт на восточном побережье) в полночь, но уже на следующее утро весь городок, непостижимым образом узнав о моих намерениях, только\и говорил что о моем путешествии к пигмеям.

Меня узнавали на улицах: «Вон та вазаха *, которая хочет поймать ангалампи!» Люди останавливали меня на улицах и щедро делились советами.

Один местный учитель уверял меня:

— Постройте в лесу хижину и поживите в ней несколько дней. В первую ночь положите перед хижиной немного риса. Запах вареного риса приманит ангалампи. Вот увидите: они придут и возьмут рис. На вторую ночь проделайте то же самое, а на третью поставьте рис на пол хижины и откройте дверь. Когда ангалампи войдут и набросятся на пищу, вы их легко поймаете. Вам они, возможно, ничего не сделают, потому что вы вазаха. Вообще же они убивают всех, кто выслеживает их.

— Ангалампи могут все, — говорили мне другие, — они сверхъестественные существа! Стоит им захотеть, и завтра утром перед вашими дверями будет стоять автомобиль.

— Ангалампи живут в пещерах вблизи водопадов, — наперебой объясняли советчики. — Поезжайте к деревне Ампасинамбо. Туда добраться не очень трудно. От Ампасинамбо километров тридцать пять до другой деревни — Аниворона, рядом с водопадом. Около этого водопада есть пещера, где живут ангалампи. Но до Анивороны дорога очень трудная.

— Однажды я встретил у нас на ярмарке женщину, которая была не выше метра ростом, — рассказал мне начальник полиции.

— Откуда она родом?

— Она пришла из лесу и снова скрылась в лесу. Потом кто-то рассказывал мне, будто он лет пять назад поймал в лесу маленького мужчину, который вскоре умер...

Советчиков было более чем достаточно. Но мне нужен был проводник, а ни один из доброхотов не брался довести меня до места.

И вот как-то вечером в гостиницу пришел человек, который сказал, что готов провести меня к водопаду. Внешность проводника особого восторга не вызывала:

* Вазаха (мальг.) — европеец. — Прим. автора.

мне он показался слишком щуплым, чтобы выдержать трудности. К счастью, я обманулась: он оказался не только выносливым⁴ проводником, но и прекрасным товарищем.

Мы вышли в поход утром. Моросил противный мелкий дождь, и узкие тропинки стали предательски скользкими. Через глубокие овраги приходилось перебираться по тонким стволам деревьев, разуваясь, чтобы не сорваться.

Тонкий ствол прогибался.

— Не смотрите вниз, смотрите на конец ствола, — учил меня проводник.

Лишь к вечеру мы вошли в первую деревню.

Я спросила жителей о лесных людях.

— Сейчас их больше нет, — отвечали мне. — Раньше было несколько человек. Они жили под открытым небом, ходили непричесанные, не обрабатывали полей; ночами они приходили в деревню и воровали рис и маниоку.

Так говорили все, кроме одного старика. Он уверял, что ангалампи до сих пор живут в лесу.

— Эти маленькие люди собирают мед лесных пчел, дикие фрукты, охотятся на кабанов. По ночам они подходят к деревне и крадут рис и маниоку на полях. Я много раз видел следы ангалампи на влажной земле, но за ними лучше не гнаться: они убивают преследователя или насылают на него болезнь...

Ничего нового по сравнению с тем, что уже рассказывали мне в Мананжари. Что ж, может быть, в других деревнях расскажут больше.

Утро следующего дня мы снова встретили в пути. По дороге нам попадалось немало деревень, не обозначенных на карте. Население этих деревень было низкорослым. Еще раньше я нанесла на свою одежду метки, и теперь, как бы случайно остановившись рядом с «объектом», с которого я хотела «снять мерку», незаметно определяла его рост. Так вот — рост местных жителей колебался от ста тридцати восьми до ста пятидесяти сантиметров. Телосложением они походили на детей; женщины производили впечатление двенадцатилетних девочек, столь же невысоки и хрупки были мужчины; лишь морщинистые лица и дряблая кожа говорили об их истинном возрасте.

Я долго расспрашивала этих

людей об их жизни, происхождении; но они отвечали крайне скупо и неохотно. Тем не менее мне удалось узнать, что они всегда жили на одном месте и еще ни разу не выходили за пределы своей долины, окруженной лесами.

И никаких новых сведений об ангалампи!

В Аниворону мы пришли лишь к концу третьего дня.

Деревня раскинулась на небольшой открытой террасе. Многочисленные хижины теснились вокруг площади, окруженной изгородью из бамбуковой поросли. Вскоре перед домом старосты собрались жители деревни. В первый же момент мне бросилась в глаза их внешность: жидкая растительность на лицах мужчин, характерный для азиатских народов разрез глаз. Все они были низкорослы и ужасающе худы.

Нас встретили едва ли не с королевскими почестями и проводили в трановахини — местную гостиницу. Но и там гостеприимные жители не оставили нас своим вниманием — несколько юношей стали под дверью и запели какую-то веселую песню под аккомпанемент барабана и бамбуковых дудок.

Мой проводник и я плохо понимали местный диалект, но все-таки мы кое-как объяснились со старостой. Я сказала, что слышала много рассказов о маленьких лесных людях, которые будто живут в пещерах у водопада.

— У водопада в пещерах никто не живет. И раньше там тоже никто не жил. К этим пещерам и подобраться нельзя, они находятся в скале под водопадом. Мы сами месяцами живем в лесу, когда собираем мед и охотимся на кабанов, но еще ни разу не видели людей, о которых вы говорите.

— Вы давно живете здесь?

— Деревню мы построили всего три года назад, — отвечал староста. — А раньше жили в лесу.

— А вы знаете другие, построенные в последнее время деревни, жители которых раньше тоже жили в лесу?

— Здесь много разных деревушек. Когда-то мужчины племени бецимизарака с побережья бежали в эту долину, спасаясь от французских жандармов: у них не было денег, чтобы платить налоги. Здесь они построили себе дома и женились на женщинах нашего племени.

18