Вокруг света 1968-07, страница 59
находится 23 человека тчк с буксиров замечено зпт что люди живы Живы уже были не все. Но увидеть это с моря было невозможно. Семь японских рыболовецких шхун, «Зевс» и «Изыль-метьев» раскачивались на волнах в затихавшей снежной вьюге, перемигиваясь в уходящей ночи огнями. Никто не мог подойти к «Дайсе-Мару». Едва лишь «Зевс» оказывался на волне, капитан видел шхуну: она сидела на рифах в полузатопленном состоянии, и над пеной океана поднимались лишь кормовая рубка и мачта. Это была одна из тех маленьких и работящих японских шхун, по одному описанию которой капитан «Зевса» мог сказать наверняка: когда-нибудь ему или другим спасателям пришлось бы принимать ее «SOS». Но сейчас, когда «Зевс» вместе с другими судами кружился около «Дайсе-Мару» и все силы их команд были заняты борьбой с океаном, угрожавшим гибелью уже им самим, капитана мучила мысль, что он не мог спасти рыбаков. А он не мог спасать. Подойти к «Дайсе-Мару», почти прижатой к скале, значило просто разбиться о рифы. Время шло. И это было единственным возможным выходом — ожидание... Наступило утро. 2 декабря 06.30. Москва Прибыл месту аварии тчк ветер южный 7 крупная океанская зыбь зюйд зюйд оста тчк полагаю необходимо готовить вертолет тчк в районе аварии находится 9 судов тчк капитан «Зевс» Океан не давал услышать криков. Да и кричали ли они, рыбаки с «Дайсе-Мару»?! Они тоже знали: надо ждать и готовиться к тому, что случится раньше, — к спасению, если хоть чуть утихнет шторм, или к смерти, если одна из волн опрокинет шхуну. Это мог сделать любой шквал... Кричали, наверное, только те, кто, не ожидая спасения, попытался спастись сам. Их было пятеро. Они покинули шхуну на плоту... Где они были теперь? Ветер стихал. Но океан под летящими снегами бился крупной зыбью. Капитан «Зевса» осмотрел плот и крепления. — Спустить плот! Его сразу рванули волны, и, невидимый с «Зевса», он пронесся в сторону скалы. Все было рассчитано так, чтобы океан сам на себе тащил плот к шхуне. Если бы удалось обмануть океан и плот прибило к «Дайсе-Мару», это было бы спасением: японских рыбаков подтянули бы к «Зевсу», оставив океану лишь сидевшую на рифах шхуну. Тогда оставалось бы только снять тех двух отчаявшихся, которые привязали себя к мачте шхуны и теперь раскачивались над океаном наверняка без сознания... Плот, уносимый волнами, прошел в стороне. Его вытянули пустым. И снова: — Спустить плот! И снова... 3 декабря. 11.00. Москва Ветер южный 4 зпт крупная зыбь тчк спускали надувной плотик тчк на мачте шхуны видим 2 человек тчк ждем вертолет тчк капитан «Зевс» Вызывая вертолеты, капитан «Зевса» знал, что работа их будет смертельно опасной, и он не скрывал этого в своих радиограммах, хотя летчики и сами знали всю опасность задания. Но капитан был даже назойлив, он повторял: да, семь баллов, да, снег, да, скала рядом, совсем близко, и других подходов нет. Будучи человеком моря, он даже не представлял в полной мере, как смогут вертолеты подойти к этой громадной черно-белой скале, отвесно сползающей в океан. Ведь им надо было не только приблизиться к шхуне, но зависнуть над ней в шквальном ветре и висеть так, пока не удастся снять рыбаков. Но сам он, уже вторые сутки качаясь в океане, видя, как каждая минута приближает гибель людей на шхуне, и, сделав все, что было в его силах, мог требовать того же от других. По крайней мере мог просить. И он просил. «Да, мы все понимаем, — отвечали ему, — да, мы сделаем все возможное...» И дальше шли эти слова, которые он сам произносил все время, но уже натыкался на них в своем сознании с ненавистью и отчаянием человека, перед глазами которого гибнут люди, а он не может ничего сделать: «Когда немного стихнет шторм...» Шесть баллов! Пять... Четыре... Еще немного! Если сейчас придут вертолеты и приблизятся к скале, случайный шквал ветра (он видел этот шквал!) может кинуть машину на гранит, превратив ее в искоре женные обломки. Спасение обернется гибелью... Они пришли в 14 часов, и никто не ожидал этого. Первый вертолет пронесся над «Зевсом» и ушел в направлении Русской бухты. Потом он вернулся и прошел у скалы, будто пробуя, насколько ветер позволит ему приблизиться к шхуне. С «Зевса» трудно было понять, что дал летчикам этот полет. Но по тому, как машину бросало в стороны — порой она почти проваливалась до волны! — можно было сказать наверняка: надо ждать, опять ждать, когда океан смилостивится еще немного. Но вертолет вдруг замер — правда, далеко от скалы — и тут же пошел к «Дайсе-Мару». Еще сыпался на океан снег, ветер был четыре балла, скала стояла все так же отвесно и так же близко к погибающей шхуне... 3 декабря. 16.00. Снялся бухту Русскую для оказания медпомощи рыбакам которые количестве 18 человек доставлены туда вертолетами тчк капитан спасательного судна «Зевс» Пятеро со шхуны погибли. Они пытались уйти от океана через океан. Страх ли их вел или нежелание ждать, когда придет помощь, — кто знает? Да это уже и другая история. Читая последнюю радиограмму с «Зевса», я вдруг со щемящей ясностью понял, как неплохо, должно быть, прожить такую жизнь, чтобы самую главную часть ее — ту, что для людей! — всякий человек мог бы проверить по документам, таким же строгим и точным, без лишних предлогов и запятых, как эти радиограммы из океана. Радиограммы, в которых даже не были названы имена. Все слова их, от первого до го-следнего, подразумевали: кбж-дый, кто вышел на сигнал «SOS», кто был в океане рядом с «Дайсе-Мару» отдал все силы, чтобы трагедии не случилось. Придет новый день или новая ночь, океан вновь позовет этих людей сигналом бедствия — и они пойдут, летчики, капитаны, матросы, чтобы отнять у волн людей, терпящих бедствие. Вновь будут лететь радиограммы — строгие и точные, без лишних предлогов и запятых... Ю. ЛЕКСИН 57 |
