Вокруг света 1968-08, страница 17

И. ЗАБЕЛИН,

кандидат географических наук

ского мужества. Там, в Гренландии, скандинавские викинги испытывали себя и свои корабли, прежде чем открыть Америку. В моем сугубо личном представлении Гренландия — это гигантский ледяной купол, на вершине которого стоит сильный молодой человек, одетый в меховую куртку с раскрытым воротом: этот человек первым пересек Гренландию на лыжах, готовясь к знаменитому дрейфу через Северный Ледовитый океан. Его имя — Фритьоф Нансен. Последнюю треть своей жизни, работая в Лиге Наций, он посвятил борьбе за мир, за существование без войны, за облегчение судеб людей, страдающих от последствий первой мировой войны.

И был еще второй человек — Роберт Пири. Не следует, видимо, сейчас их сравнивать — мне Нансен по ряду причин ближе, — но и для Пири Гренландия была тем полигоном, где он отработал свое победное путешествие к Северному полюсу.

А победное путешествие к Северному полюсу в то время знаменовало собою вершину человеческих возможностей. Знаменовало подвиг.

А острова Новой Зеландии, о своеобразном животном мире которых рассказывается в журнале, представляются мне в плане историко-географическом островами несбывшихся надежд. Пожалуй, все мореплаватели в душе мечтали открыть новый материк, хотя в последние столетия и понимали, что это нереально. Один из величайших путешественников, Джемс Кук, подходя впервые к берегам Новой Зеландии, надеялся — верил, — что подходит к берегам загадочного Южного материка (теперь мы зовем его Антарктидой).

Кук ошибся и сам в этом убедился.

Не так уж много существует географических понятий, которые, помимо своего научного смысла, приобрели еще символическое звучание, но понятие «остров» принадлежит к их числу.

Мы прилагаем слово «остров» к самым различным явлениям, но всегда предполагаем при этом обособленность, уединенность, изолированность явления. И в таком аспекте остров противоположен материку.

Но противоположение это относительно: острова всегда были опорами незримых мостов, перекинутых от материка к материку, — по ним расселялись растения, животные, люди.

Поскольку человеческие узы становятся все многочисленнее и прочнее, мы вправе признать, что острова — устойчивые опоры на человеческих дорогах.

Они могут быть еще надежнее, еще лучше. Но это зависит уже не от самих островов, а от тех, кто их населяет, и от тех, кто думает не только об отдельном острове, но и о всем земном шаре, — ведь и его мы теперь часто называем Островом Разума во вселенной.

ЗОЛОТИСТЫЙ ЦВЕТ МАДЕЙРЫ

Еще до того, как к пассажирскому пароходу, идущему курсом на Мадейру, устремится портовая моторка с лоцманом на борту, его встречают мальчишки-ныряльщики.

— Шесть пенсов, капитан, бросайте шестипенсовик в во-о-оду!

— Полкроны, всего полкроны, сеньор, и я нырну глубже акулы!

Мальчишки сидят в лодках и ждут, пока кто-нибудь из пассажиров бросит в воду монетку. За полкроны мальчишки отваживаются поднырнуть под днище судна. Нужно быстро работать руками, набирая глубину и до боли удерживая дыхание. Пятьдесят, а иногда и все девяносто футов — и мальчишка уже под плоским днищем корабля, и перед его глазами брезжит свет солнечных лучей, пробивающих толщу океана. Только бы проплыть этот, самый последний фут, иначе гигантская подъемная сила прижмет к окованному днищу — и конец.

А вечером лодки возвращаются домой. Мальчишки, сидящие в лодках по двое, делят выручку на три части — одна треть принадлежит владельцу лодки.

Особенно трудно было жить на Мадейре после второй мировой войны — немецкие мины отпугивали туристов. А туристы для Мадейры — и хлеб и жизнь.

Однако прошло время, мины выловили, и слово «Мадейра» стало все чаще и чаще встречаться в туристских проспектах.

Расположенный в Атлантическом океане, в 550 километрах от бе-

17°

I i

регов Африки, остров Мадейра привлекает своим мягким климатом, густыми рощами каштановых и лавровых деревьев, фруктовыми садами, виноградниками и множеством зимних курортов. Однако больше всего Мадейра известна как родина прекрасных виноградных вин.

Вина острова Мадейры обязаны своей доброй славой старым английским парусникам, причем вовсе не знаменитым клипперам вроде «Ред Джекет», который первый пересек Атлантику за тринадцать дней, и не сказочным красавцам «Джеймс Бэйнс» и «Лай-тнинг», которые за сутки проходили более четырехсот миль — нет! Это были неторопливые шхуны, которые увозили с Мадейры обычное виноградное вино, а привозили в столицу Британской империи изумительный напиток, с которым ничто не могло сравниться по вкусу. Лишь после этого путешествия золушка превращалась в красавицу.

Виноделы Мадейры утверждают, что закат эры парусных судов не повредил качеству вин. В каменных подвалах «Винной компании Мадейры» с помощью современных климатических установок температура в течение нескольких недель постепенно поднимается от 30 до 140° по Фаренгейту: тем самым имитируется духота и повышенная влажность воздуха трюмов старых парусников.

Кстати эти подвалы стали еще одной достопримечательностью Мадейры.

15