Вокруг света 1968-10, страница 28

свой урок. Я видел заплаканные глаза девчонок и мрачные лица даже самых мужественных ребят. Я понимал, что им сейчас не до уроков, но отпустить их по домам в таком состоянии просто не имел права. Я решительно захлопнул журнал и с улыбкой посмотрел на своих учеников. Они насторожились. Моя улыбка была явно неуместной.

— Ребята, вы умеете держать язык за зубами?

Поднявшийся шум сразу затих, как только встал Женя Коршунов.

— Сергей Сергеевич, я ручаюсь за ребят. Вы можете нам доверять вполне.

— Я хочу привести вам конкретный пример, вернее иллюстрацию к пройденному материалу. Он, безусловно, вас

заинтересует. Но если кто пикнет...

— Кто пикнет, я того табуреткой, — пробасил Вася При-ходько, огромный парень, похожий на борца-тяжеловеса.

— Ну, ну, этак ты тут всех перекалечишь!

Я вынул записанное этой ночью сообщение из Центра.

— «От Советского Информбюро. О разгроме немецко-фашистских войск под Москвой...»

Пожалуй, меня первого Вася Приходько должен был стукнуть своей табуреткой. Начав читать спокойно и тихо, я не смог удержать волнения и говорил все громче и громче... Сознание того, что этих надменных, спесивых покорителей Европы бьют в хвост и гриву, гонят на запад, что пришел и на нашу улицу праздник, переполняло душу ликованием и гордостью... Ах, побольше бы таких уроков! Я хорошо помню, как обнимали, целовали и тискали меня ребята.

Это сообщение Совинформбю-ро взбудоражило моих мальчишек до предела. Оно толкало их к действию. После долгих переговоров, тщательной подготовки и разведки местности мы провели неслыханно дерзкую операцию, которая всколыхнула весь город и привела в ярость гестаповцев. А самое забавное, что для нанесения удара по гитлеровцам было использовано их же оружие.

Так называемая городская управа, созданная комендантом из предателей и провокаторов, решила выслужиться перед своими хозяевами. Восстановив один из усилителей радиотрансляционной сети, они подключили к нему несколько мощных уличных репродукторов, установленных в центре города. Через этот радиоузел передавались речи фашистских главарей, сводки немецкого командования, распоряжения местных властей. Никто, конечно, эти передачи не слушал, но велись они регулярно.

И вот 22 декабря, за час до начала фашистских передач, из репродукторов вдруг послышался взволнованный мальчишеский голос: «Говорит Москва. Говорит Москва. Передаем сообщение Советского Информбюро. О разгроме немецко-фашистских войск под Москвой...»

Растерявшиеся полицаи не сразу сообразили, в чем дело. А на улицах уже творилось что-то неописуемое. Взволнованные люди бежали со всех сторон к репродукторам, барабаня по дороге во все окна и двери. «Москва передает... Москва... Москва...» У репродукторов собирались люди, напряженно прислушивались к передаче. А слышно было плохо. И мощности было мало, и дикция у «диктора» была неважная. Но разве это имело значение? Полицаи и патрули бросились в толпу. Но ни угрозы, ни побои не помогали. Люди снова и снова возвращались к громкоговорителям. Неуклюжий полицай пытался залезть на столб, но срывался, лез снова, падал и снова лез. Они не очень-то торопились, эти фашистские холуи. Известия взбудоражили их по-своему. Разъяренные фашисты заставили замолчать репродукторы, лишь расстреляв их из автоматов.

Повальные обыски домов, расположенных вдоль трансляционных проводов, в конце концов привели полицию в нежилую полуразвалившуюся постройку рядом со зданием гестапо. Там на полу стоял мощный воронежский приемник с полным комплектом питания и микрофон со специальным усилителем, перед которым еще вертелась на патефоне пластинка с задорным маршем: «Мы красная кавалерия, и про нас былинники речистые ведут рассказ».

Женя и Шура Коршуновы вместе с электриком Деминым провели эту операцию блестяще. Жаль, конечно, было брошенной «техники», но игра стоила свеч. Начальник гестапо оберштурмбаннфюрер был вне себя от бешенства.

Поздно вечером Валя Мари-ничева принесла срочное сообщение: шеф биржи труда получил приказание самого обер-штурмбаннфюрера — срочно отправить всех учащихся на работу в Германию. Утром отряд полицейских оцепил здание конюшни, где так недолго работала наш школа. Но помещение было пусто. В полном одиночестве висел на стене портрет фюрера, по которому шла жирная надпись: «Гитлер капут!»

Информация Мариничевой спасла двадцать три жизни.