Вокруг света 1968-12, страница 13

Здесь пора .напомнить, что вода под нами была насыщена содой. Правда, ливни разбавили раствор, но он был достаточно крепок, чтобы повредить, скажем, глаза. Да и доплыть даже до ближайшего берега будет нелегко.

Минут двадцать мы пребывали в неподвижности в одной точке над озером. Туча принимала все более зловещий вид. Когда кончится весь балласт, «Джамбо» либо пойдет вниз, либо не пойдет, если мы сбросим кое-что поценнее песка. У нас были остатки питьевой воды и немного провизии. Дальше придется расставаться с ботинками, камерами, пленкой. Я понял, что нужно принимать решительные меры, пока не поздно.

— Сброшу-ка я сразу полмешка, — объявил я. — Может быть, вверху есть какое-нибудь воздушное течение. Надо убираться отсюда.

Мои товарищи кивнули и проводили взглядом струю песка, все семь килограммов. И действительно мы пошли вверх, а конец гайдропа выскочил из воды. Подошва облака находилась примерно в 1200 метрах над озером; я хотел уравновесить шар где-то посередине между двумя опасными зонами. К сожалению, аэростат не остановился посередине. Никто не произнес ни слова.

Обычными средствами такой подъем не остановишь. Таковы уж физические свойства шара, он все так же упорно будет подниматься, даже если выпустить немного газа. Правда, чтобы прекратить подъем, можно разом выпустить большую порцию газа и настолько уменьшить подъемную силу шара, что он поневоле начнет терять высоту. Но это самая крайняя мера. Песка осталось слишком мало, так что, пожертвуй даже в придачу к нему камерами, ботинками и всем прочим, мы бы все равно врезались в воду. Поэтому подъем нельзя было прекращать.

На высоте тысячи двухсот метров над уровнем озера стрелка альтиметра, наконец, слегка замедлила свое движение. А туча — вот ведь чудо! — по-прежнему была выше нас метров на триста.

— Вон озеро Эяси, — бесцветным голосом произнес Ален. Ситуация, в которой мы очутились, убила в нем весь энтузиазм.

— Угу, — скупо отозвался Дуглас.

Оба посмотрели на альтиметр у меня на ладони и убедились, что стрелка продолжает идти вверх. Они, конечно, заметили и то, как сильно дрожала моя рука, однако не сказали ни слова.

Издали очертания грозовой тучи кажутся четкими, ясными. Когда смотришь на нее вблизи, снизу, никаких определенных очертаний вообще нет. Мы просто начали погружаться во мрак. Воздух, несомненно, был насыщен статическим электричеством, и я мог только гадать, что произойдет, если в это электрическое поле вдруг хлынет струя водорода. Одно из двух: либо водород вспыхнет — и шар вместе с ним, либо нет.

ИЗ ТУЧИ над нами непрерывно раздавался сердитый рокот. Это были не отдельные раскаты грома, а ровный гул — так гремит лист железа при сильном ветре. Своего рода рычание, которое позволяло представить себе, о каких могучих силах идет речь. Если мы углубимся в тучу, нам конец. Никакие контрмеры, даже самые решительные, не помогут — нас бросит вверх на высоту 12 тысяч метров, а то и больше. И нас прикончит либо холод, либо недостаток кислорода, либо декомпрессия. Ог

ромное черное чудовище грозно урчало, а мы стояли в гондоле, не зная, что делать.

Альтиметр показывал прежнюю высоту. Я постучал пальцем по прибору, проверяя, не заело ли стрелку. Она не сдвинулась. Я постучал сильнее. Стоит на месте. Неужели мы остановились? Или что-нибудь мудреное происходит с давлением воздуха? Я опять постучал. Если мы продолжаем набирать высоту, а стрелка не движется, значит возросло давление. Но с чего бы ему возрастать?

— По-моему, мы остановились, — очень тихо произнес я, боясь ошибиться.

— Угу! — отозвался Дуглас.

И тут невесть откуда под этим черным сводом подул ветерок. Мы поглядели друг на друга. Кажется, двигаемся... двигаемся горизонтально? Ей-богу! Стрелка альтиметра не трогалась с места, но мы, несомненно, стронулись. Точно! Идем как будто на восток, удаляясь от скал, от гряды и ущелья. Идем в пространство над озером. Ну и что? Главное, мы уходим, уходим от этой коварной тучи. Воздух кругом стал как будто легче. Честное слово. И мгла над нами, насколько хватал глаз, посветлела. И вдруг, словно по волшебству, сквозь нее пробилось солнце!

После этого можно было и оглянуться назад на тучу. Сейчас она выглядела уже не черной, а белой. Она больше не висела угрожающе над нами, мы смотрели на ее пухлые контуры со стороны. Над нами было чистое небо. Можно набирать любую высоту. Туча осталась на западе. Пусть себе выкидывает любые шутки. Мы вырвались на волю. Наш «Джамбо» опять — свободный аэростат, а не предмет, которому угрожает атмосферный водоворот. Альтиметр показал две тысячи четыреста, две тысячи семьсот метров, потом стрелка замедлила движение. У цифры две тысячи девятьсот она остановилась, и я сел на дно гондолы, совершенно разбитый.

ИМЕННО тогда у меня и родилась мысль написать обо всем этом. Важная минута, потому-то с нее и начинается первая глава. Что было дальше? Мы висели над озером, пока вечерний ветерок не подхватил шар и не понес его к восточному берегу озера Маньяра. Полет, наконец, завершился. Мы прошли над районом к югу от реки Танангире на вполне удовлетворительной высоте — сорок пять метров. То ли из-за неприятных минут, которые мы пережили, то ли из-за выпавшей на нашу долю невероятной удачи, но я всегда буду с восторгом вспоминать последние полчаса этого полета. Воздух очистился от яда, стало тепло и тихо. Зной спал, и мы легко плыли над землей. Это было воздухоплавание в самом приятном смысле этого слова.

И посадка, когда гондола, наконец, ударилась о каменистый грунт, тоже прошла превосходно. Никто не ушибся, мы выкарабкались из гондолы и обменялись рукопожатиями. Наша туча, это чудовище, таяла на глазах в лучах вечернего солнца, и мы смотрели на нее чуть ли не с нежностью. Огромного озера не было видно, очертания скал из устрашающих сделались просто причудливыми. Сказочный день заканчивался. Мы по очереди вскакивали на гондолу, чтобы полюбоваться видом. Потом, смеясь и болтая наперебой о том, что каждый сам еще отлично помнил, принялись складывать оболочку, не очень-то задумываясь над тем, как мы вернемся в лагерь.

Перевел с английского Л. ЖДАНОВ

и