Вокруг света 1968-12, страница 37

о наступления тех тревожных и памятных дней в апреле мы привыкли видеть Евфрат совсем иным: спокойными плесами и старицами он напоминал неторопливые российские реки. И только глинистый цвет его вод да пустынные, гладкие берега меняли такое сравнение в пользу рек среднеазиатских.

В свободные часы наши ребята-гидростроители часто вместе с сирийцами таскали из Евфрата сонливых усатых сомят, бродили со спиннингами по песчаным косам, караулили на зорьках с ружьями утиные стаи — совсем как где-нибудь на Днепре или над тихими волжскими заводями.

Евфрат тоже был смирен и тих. И в этой тишине неожиданно и грозно пришел необычной силы паводок.

Тот, кто хоть раз видел морской прилив в шхерах, среди крутых берегов, и особенно ночью, наверняка сохранит на всю жизнь эту впечатляющую картину. Темная вода неслышно и быстро начинает проглатывать донные камни: сначала исчезают валуны поменьше, а вот уже и осохшие утесы скрываются под тяжелой влагой.

Нечто подобное творил и Евфрат. Не чета своим северным сестрам-рекам, где паводок приходит вслед за громом ледоходов и ливней, он в тишине и в жаркой сухости стал выходить из берегов. Ржавые густые его потоки стали перемахивать одну за другой защитные дамбы, грязевыми топями покрыли поля, плескались над домами пойменных поселков.

Армейские части и специальные отряды по распоряжению сирийского правительства были брошены на помощь в район затопления. На строительстве Евфратского гидроузла тоже объявили аврал. Добровольцы — арабские и советские строители — погрузились на катера и моторные лодки. Днем и ночью мы вывозили из тонущих поселков на сухие плато население. Там уже временными городками раскинулись тысячи синих палаток.

Эти палаточные города и грязевые разливы еще долго стояли у берегов Евфрата. Разоренные поля не просыхали. Катастрофически отодвигались сроки сева хлопчатника.

Евфрат еще раз сам расписался в острой необходимости строительства плотины и станции.

...Несколько лет назад по просьбе сирийского правительства на берегах Евфрата советские специалисты начали изыскания. Цель: найти подходящее место для будущей плотины и гидроэлектростанции. В декабре 1966 года было заключено соглашение о строительстве у поселка Табка Евфратского гидроузла. Вскоре меня откомандировали в Сирию.

Поселок Табка встречал приезжих безжизненной тишиной. Стояли здесь пять домов, сложенных из известняковых плит. За поселком и чуть ниже маслянисто сиял Евфрат...

В Табке все изменилось менее чем за год.

От Халеба, второго по величине города Сирии, к Табке проложили железную дорогу. По-над берегом пылят МАЗы и КрАЗы. Выросли решетчатые вышки буровиков. Поднялись ряды коттеджей, строятся пятиэтажные дома. Появился водопровод. На каменистом плато выбрали место для аэродрома. Новую дорогу ведут и к порту Тартус на Средиземном море. И сам Тартус перестраивается наново, готовясь принимать из СССР крупногабаритные сверхтяжелые грузы.

Уже перечисление этих подготовительных работ дает представление о размахе строительства.

Шестого марта 1968 года в Табке состоялась торжественная церемония закладки первого камня в фундамент Евфратской плотины. Целиком плотина пока существует на ватманских листах и кальках проектировщиков. Намывная плотина длиной около двух километров и высотой около пятидесяти метров будет сродни нашим волжским гигантам. Перекрыв Евфрат, она создаст искусственное водохранилище, огромный резервуар, который позволит снабдить влагой 600 тысяч гектаров ныне пустующих бесплодных земель. Река будет приходить на поля не всесокрушающими грозными паводками, а заранее запланированными порциями по новым ирригационным каналам. Наводнения уйдут в предания — сток Евфрата будет регулировать человек, а не стихия. Генераторы Евфратской станции дадут дешевую электроэнергию, столь необходимую для развития народного хозяйства Сирии.

Все это в недалеком будущем. Пока же закладывается фундамент грандиозной стройки. И как каждый фундамент, образно говоря, он связан с землей. А здесь уже карты в наших руках — руках геологов.

Плотина, естественно, должна стоять не год и не два — столетия. Стоять должна крепко. Задачей геологов и было найти для плотины крепкое основание.

Сама плотина намывная, песчано-гравийная, с глинистым ядром в основании. Значит, надо найти и глину, и песок, и гравий. И возможно ближе к Табке найти... Или еще, довольно неожиданная проблема — вода. Местные воды оказались сульфатными, агрессивными по отношению к обычному бетону. Чтобы бетон не поддавался им, к цементам нужны специальные добавки — трепелы, диатомиты. И их нужно найти в Сирии. Вот и колесим на запыленных «газиках» по пустынным плато или по берегам рек, бурим скважины, бьем шурфы — и опять в дорогу.

...Примерно на полпути между Дамаском и Халебом стоит на берегу реки Эль-Аси городок Хама; там мы увидали одну интересную штуку. Нет нужды говорить, что гидростроители, как и иные мастеровые, чрезвычайно ревниво наблюдают за творениями своих коллег. Так вот, на берегу Эль-Аси мы с уважением рассматривали гидротурбину, которой, судя по рассказам, что-то около вось* мисот лет.

Конечно, гидротурбиной это сооружение можно было назвать весьма приблизительно, но факт оставался фактом — перед нами вращалось деревянное колесо диаметром в добрый десяток метров. Крутилось, подгоняемое быстрыми водами Эль-Аси. Ковши, прикрепленные к массивному ободу, черпали кремовую воду и, поднявшись вверх, опрокидывались над каменным лотком. Оттуда, сверху, по старинным акведукам потоки разбегались на многие километры окрест, к полям хлопчатника и садам.

И водоподъемные колеса — нории, и следы древнеримских плотин на той же реке Эль-Аси подтверждали: проблемы, решением которых и сегодня еще заняты сирийцы, пришли из глубины веков. Для Сирии эти нестареющие заботы — останавливать наступление пустыни, снабжать влагой поля, добывать в достатке энергию и чистую воду — были тяжелым ежедневным трудом, пере

3*

35