Вокруг света 1968-12, страница 47
Возрожденная из пепла — так теперь можно назвать эту женщину со скорбно-спокойными глазами. Церковь Спаса Преображения на Ковалеве была уничтожена гитлеровцами. Обломки обугленных, разорванных металлом когда-то белоснежных стен, казалось, навсегда погребли прекрасные фрески, восемь веков назад созданные безвестным, но великим живописцем. Эта потеря была тем более горестной, что фрески Спаса на Ковалеве открыли из-под позднейших слоев сравнительно незадолго до войны, и исследователи еще не успели прочесть все то, что вложил в свои краски и линии древний художник. А они, как писал член-корреспондент АН СССР В. Н. Лазарев, могли «совершенно по-новому осветить такой важный вопрос, как вопрос о связях древнерусского искусства с искусством родственных нам южных славян». В 1965 году советские реставраторы под руководством А. П. Грековой взялись за почти немыслимую работу: из огромной, в несколько метров высотой, груды искореженных обломков извлечь и заставить жить вновь эти фрески, разорванные снарядами на мельчайшие — иногда даже меньше ногтя — фрагменты. И фрески начали оживать. Перед вами одна из них — голова Великомученицы, женщины, возрожденной из пепла... Одна из лучших новгородских построек XV века — церковь Петра и Павла в Кожевниках. Фото В. ГИППЕНРЕЙТЕРА сяч жителей (в Лондоне той поры — 50 тысяч), признан был одним из крупнейших культурных центров Европы. И мысленно пролистывая века, то застывшие в каменной памяти новгородских соборов или в плотно сбитых деревянных — постарше парижских — мостовых, то ожившие речью берестяных грамот — любовной, летописной, шутливой речью — видишь Новгород уже не только городом, но живым существом, живым жизнью своего народа, его культурой и ремеслами, его мужеством и славой, его трагедиями и счастьем. Видишь это даже в самом строении его — естественном и живом. Город как бы заключает в центре своем сокровенное и святое. Кольцевая неприступная стена окружает детинец с его церквами и Софийским собором в середине («Постоять, положить головы честно за святую Софию» означало для новгородцев умереть за родной город: «А где София святая ту Новгород»). И сами соборы и церковные постройки тоже «сходятся» внутрь, заключая многоцветные росписи за глухими каменными стенами с узкими, как бойницы, 45 |
