Вокруг света 1969-01, страница 46

I

круг, и теперь дорога надолго уходит от заполярных земель. Места, конечно, не переменились: стояла все та же тайга, и осохшее морское забережье было усеяно все теми же бесчисленными голышами.

За Кашкаранцами дорога портится окончательно. Теперь она разбитыми колеями редко забирается в лес, идет все больше по кустарнику. Да и сам лес отступил от моря, освободил неодетые пространства, а те, в свою очередь, как будто избавившись от груза тайги, вознеслись повыше, поднялись высокими плато. На горизонте, как раз там, куда устремлялась плавная и большая лука берега, вставал странный мыс...

— К Кораблю вон прибываем, — показал шофер в сторону мыса. — С полчаса еще... Мыс-то Кораблем зовут. Похож?

Шофер был немногословен и оживлялся лишь по особым случаям. Первый раз — когда искал столб, которым отмечен Полярный круг. Второй — после удачной рыбалки по пути, на одном ему известном ручье, когда бросил он в багажник брезентовую суму с форелями. И вот сейчас, наконец, при виде Корабля.

Этот мыс приворожил людей еще в старину. И не только сходством с кораблем. Иначе зачем бы стали они здесь усердно возиться с камнем, долбить глыбы. Долбить до тех пор, пока не засветился вдруг в одной трещине фиолетовым светом аметист.

На Корабле «ломают аметист» и сейчас, технология изменилась немного. Взрывчатка прибавилась, а все прочее от прадедов: лом и кирка. Да современной технике и не «совладать» с хитрым делом добычи этого камня. Тут нужен индивидуальный подход. Конечно, на такой труд надо подыскивать энтузиастов. Едут сюда ленинградцы : студенты и прочий люд, у кого выпадает летом вдоволь свободного времени. Едут не столько за заработками, сколько по следам своих друзей, уже побывавших здесь и снова сманенных прелестями Севера.

В стороне от каменоломни, у прорабского дома, в ящиках, грибных корзинах и просто так, на земле, лежат друзы аметиста — «щеточки», как называют их сами промысловики. Разнятся они и по цвету и по размерам кристаллов. Некоторые из друз срослись твердым и блестящим «ежом», а то разбежались по песчаниковым плитам великолепными крошечными пирамидами. Лучшие из лучших камни, отмытые и очищенные, кладут на завалинку — просыхать, но не надолго. Считают, что солнце портит нежный холодный цвет кристаллов. «Щеточки» отправляют на ювелирные фабрики.

Я с завалинки взял камень получше, повертел поближе, у самого глаза. Аметист засветился мягко, глубоко. У края чуть зеленовато — наверное, цвет моря отразил. А в середке, где были кристаллы покрупней, дробились сиреневые и фиолетовые всполохи.

В Варзугу прибываем под вечер. Над селом плывет совсем летняя теплынь Низкое солнце протянуло от стогов длинные тени. Со срединного острова на правый берег самостоятельно переплывает стадо коров. А на левобережье лежат светлые сумерки — там место пониже и прикрыто невысо