Вокруг света 1969-01, страница 79

ные в древности, лежат в горах Алтая.

И сразу же на память приходят фигуры круторогих баранов, украсивших рукоять турбинского ножа, найденного в 1891 году, — зоологи утверждают, что древнему металлургу, отлившему их, моделью могли служить только алтайские и среднеазиатские архары. Коренной житель Приуралья не мог видеть архаров. Не мог он видеть и маленьких лошадей — куланов, отлитых на ноже из Сеймы, ибо стада куланов бродили лишь по азиатским степям, по Алтаю, Монголии. Снова Алтай. Кроме того, залежи нефрита, из которого были изготовлены украшения Сеймы и Турбина, известны в Саянах, близ Алтая. И еще. Ближайшие к Алтаю следы тур-бинцев и сейминцев — могильник у Ростовки и поселение Самусь лежат на реках, берущих свое начало в горах Алтая — на Иртыше и Томи. Западноалтайские рудники расположены вблизи Иртыша...

Итак, можно предположить, что именно на Алтае лежат те рудники, вокруг которых образовалась турбинско-сейминская культура, именно там выковывалось первое звено ее, что именно отсюда в середине второго тысячелетия до нашей эры алтайские племена металлургов и воинов начали свое движение на северо-за-пад. (Известно, что в это время Алтай был заселен коренными племенами, происхождение которых уходит в глубь каменного века.) Эта волна быстро докатилась до Урала. По крайней мере две ветви этой волны перевалили через Урал. Южная — проник \а в Поволжье. Северная — двига\ась на Каму.

Вся история этих таинственных племен занимает малый отрезок времени — всего около двухсот лет. Затем они смешались с коренным населением Восточной Европы, оставив нам лишь прекрасные изделия из бронзы, серебра, благородного нефрита.

...И загадку их происхождения, решить которую еще предстоит.

▼ со стр. 39

Некоторые мужчины курили маленькие самодельные сигары. Когда я вошел, мне тоже предложили сигару. Как заядлый курильщик, я, конечно, не отказался от нее и, прикурив от уголька, затянулся У сигары был странный травянистый вкус. Только на другой день мне стало известно, что курил я марихуану, наркотик, растущий повсюду в Кинтана-Роо. Как мне объяснил Пабло Кан-че, марихуану очень редко курят ради опьянения, гораздо чаще ее употребляют, чтобы набраться сил во время длинных переходов через джунгли.

В хижине Канче я повесил в темноте свой гамак рядом с тремя другими гамаками, но заснуть, однако, не мог, хотя гамаки майя — удивительно удобны. Передо мной снова проходили все события минувшего дня. Сквозь щели в стенах я видел деревню, освещенную бледным светом луны, — маленький оазис среди океана джунглей. И мной на минуту овладело странное чувство. Мне представилось, что я неразрывно связан со всей этой жизнью, что я тоже майя, живущий здесь среди необозримых джунглей. Никогда прежде я не ощущал с такой силой смысла существования, смысла жизни, жизни первобытных людей всех времен.

После обеда я пошел еще раз повидать старого жреца и порасспросить его подробнее о странной рели! ии индейцев. Однако Канче не знал испанских слов, относящихся к такой сложной области, как теология, поэтому мне пришлось ограничиться самыми элементарными вопросами.

Сколько я ни старался, мне не удалось получить ни единого доказательства, что индейцы помнят или знают хоть что-нибудь о своем великом прошлом, если не считать имен древних богов. Ни одной песни, ни одной мелодии не осталось от тех далеких времен. Сколь ни горды они простым сознанием того, что они майя, жители деревни все же были бы удивлены, если б им рассказали историю их великих предков.

Могу себе представить чувства испанцев, когда они впервые увидели с моря величест

венные храмы Тулума. По письменным свидетельствам, это произошло в 1518 году. В те времена города Тулум, Памуль и Шкарет были еще густо населены и, по всей вероятности, вокруг существовали и другие поселения, о которых мы теперь не знаем. Священник экспедиции писал в своих воспоминаниях: «Нам предстали три больших города, отстоящих друг от друга на две мили. В них было много каменных домов, и один город (вероятно, Тулум, хотя точно сказать нельзя) показался нам не меньше Севильи. Там поднимались очень высокие башни, а на берегу толпилось множество индейцев».

Иероглифы майя даже сейчас не совсем расшифрованы. Это одна из многих тайн, которые до сих пор окружают майя. И самая захватывающая из них — внезапно покинутые древними майя самые большие города — Паленке в Мексике и Тикаль в Гватемале. Цветущие. огромные города (многие из них насчитывали до тысячи зданий) были внезапно оставлены жителями, заросли лианами и разрушились под напором буйной растительности тропического леса...

Из гамака я мог свободно смотреть на необъятные, таинственные джунгли, подступающие к хижине со всех сторон. Я думал об этой древней священной земле богов майя и о том уединенном месте, где я спал, таком пустынном, таком далеком от внешнего мира — мира, в котором я всегда жил. но который казался теперь мне чем-то нереальным, бледным воспоминанием, сном. Он был где-то там, за пределами мира джунглей, и странно, что я не тосковал о нем. Глядя на другие гамаки под крышей,- я опять воображал себя индейцем майя. А из угла на меня глядели немигающие круглые глаза на каменном лице. И я пристально смотрел в эти глаза, а потом заснул под взором маленького загадочного идола, который и по сей день оберегает поля ку-курузы и помогает индейцам в их битве с упорно наступающими джунглями в затерянном мире Кинтана-Роо

Перевела с английского Л. ДЕРЕВЯНКИНА

77