Вокруг света 1969-02, страница 41

— Енисей, верно, брат океана, но этот Орательник подчистую меня разорил. Была у меня баржа, в ледовитом море ей бы ходить, а Енисей ее к ногтю. Теперича и другую баржу та же судьба ожидает. В устье Енисея льдами затерло. Покупай, Михайло Кон-стантиныч, по дешевке уступлю,— предлагал купец подошедшему к нему Сидорову.

— А может, и куплю, — рассме- ' ялся Сидоров, обнимая пароходчика за широкие плечи.— Мне на Енисее скоро целый флот понадобится. Прошу к столу, господа! — широким жестом пригласил он всех в столовую. — Прошу, господа, к столу, — повторил он и поспешил к смутившемуся Мейваль-ду. — Милейший друг, чувствуйте себя как дома. Мы еще успеем побеседовать, у меня есть для вас отличное предложение. Пока же прошу выпить и закусить.

В этот заветный «северный» день Михаил Константинович потчевал гостей только дарами Севера.

— Попробуйте-ка моей ягеля-ночки, — предложил Сидоров водки, приготовленной из ямальского мха-ягеля. — Не знаю, как вам, а мою душу ласкает, — хвастливо добавил он.

— И крепка и горька, — морщась и отфыркиваясь, ответил Мейвальд.

— А ежели ее закусывать жареной свежей селедочкой — пальчики оближешь! — захохотал красноярский пароходчик. И опять заговорил про свое. — Берешь ты баржу, Михаил Константинович, аль искать другого покупателя?

Званый обед быстро превратился в пир. Для начала гостям подали уху из печорской форели и «пирожейники» с печенкой поной-ских налимов. Любителям экзотических блюд предложили щербу из свежей нельмы, чукотские барабаны из мятой кетовой икры и молок; бутугасы — пережаренную пшеничную муку с омулевым жиром...

Разнообразие северных кушаний изумляло. Рушились наивные представления Мейвальда о скудости северных вод и земель. А Сидоров с каждым новым блюдом торжественно произносил:

— Белая куропатка Обдорской тундры! Соус из засахаренной морошки, маринованных рыжиков и кедровых орехов. Подовые пироги с хариусом. После таких пирогов поневоле станешь энтузиастом Вычегды, Таза и Оби. А вот и строганина из свежемороженого

беломорского палтуса. Что? Не знаете, как готовится строганина? Берется свежемороженый палтус, или таймень, или семга и строгается ножичком. Так же, как столяр снимает стружку с доски. Полюбуйтесь, какая стружка из палтуса — розовая, даже янтарная с белыми прожилками.

— Наш русский Север, господа, мог бы прокормить половину империи. Пока же голодают сами его обитатели — остяки и вогулы, самоеды и зыряне. А что делать? Головой стены не пробьешь, судьбу на козе не объедешь! — говорил Михаил Константинович.

Гомон за столом оглушил Мейвальда, он вышел в кабинет хозяина. С любопытством оглядел комнату.

На письменном столе лежала стопка еще не разрезанных книг. Мейвальд взял верхнюю: М. К. Сидоров, «Север России».

Мейвальд заинтересовался авторским предисловием. Сидоров обращался к царским властям: «Прошу сравнять меня хотя бы наполовину в правах на земли, приобретаемые на русских морских побережьях, с иностранными преступниками, бежавшими из своего отечества, коим уступается земля наша в собственность по пятнадцати десятин на человека...»

— Сравнять в правах с иностранными преступниками, хотя бы наполовину, — повторил Мейвальд. — Так-то bqt!

Он направился в столовую, но дверь распахнулась, в кабинет стремительно вошел человек в шубе. Нервно сказал:

— Я капитан Шваненберг, только что из Енисейска. Доложите обо мне Михаилу Константиновичу. — Расстегнув шубу, но не снимая ее, Шваненберг тяжело упал в кресло.

Мейвальд успел лишь шепотом назвать фамилию капитана, как Сидоров пересек столовую и скрылся в кабинете. Мейвальд последовал за ним и с порога услышал негодующий голос Сидорова:

— И вы бросили штурмана Ну-мелина с матросами и выехали в Енисейск? А потом в Петербург, чтобы доложить мне о гибели «Северного сияния»? Не узнаю вас, капитан! Где это видано, чтобы капитан первым покидал погибающее судно? Как это можно оставить на произвол судьбы матросов? — Сидоров сердито зашагал по кабинету. Запнулся за кресло, оттолкнул его ногой. Синие глаза его потеряли свой горячий блеск, лицо стало темно-багровым.

Сидоров остановился перед Мей-вальдом.

— Господин штурман! Надо же спасать Нумелина с матросами. Несчастные люди зимуют на Бре-ховских островах, в Енисейском заливе, без провианта. Теперь, возможно, без топлива. Ведь они же обречены на гибель. Согласны ли вы отправиться в Енисейский залив?

— Конечно! — воскликнул Мейвальд.

— Вам придется везти провиант, теплую одежду, все необходимое для зимовки. Ехать из Красноярска по Енисею на оленях, на собаках, может быть, идти на лыжах. Вы еще не были за Полярным кругом, под силу ли такая экспедиция?

— Не был, так буду...

— Хороший ответ, штурман. Расходами не стесняйтесь, я все оплачу. В Енисейске наберете опытных рабочих. Бывалые люди там найдутся, я знаю. Когда сможете выехать из Петербурга?

— Не позднее чем послезавтра.

— Я верю вашей молодости, надеюсь на ваше мужество. — Сидоров сжал руку Мейвальда. — Позовите мне красноярского купца, он в столовой водку пьет.

— Мы здесь, — выступил из-за двери пароходчик. — Премного благодарны за угощенье, Михайло Константиныч. Завтра милости прошу ко мне, на ответную визиту.

на стр. 77 ►

39

I