Вокруг света 1969-02, страница 58

поджал ноги. Он был сам виноват: устроился на ночлег без палатки и противомоскитной сетки, да к тому же в его спальном мешке зияла большая дыра. Трусившая мимо гиена увидела белеющий кусок плоти, схватила его и побежала прочь. Но кусок, естественно, оказался. великоват, и гиене пришлось бросить добычу, однако она успела основательно пожевать ногу. За последнее время я слышал еще про один (только один) похожий случай. Произошел он в Серенгети, там тоже путники пренебрегли противомоскитной сеткой. Странно, как отпугивают эти сетки не только писклявых анофелесов, на которых они прежде всего рассчитаны, но даже крупных хищников. Трое мужчин спали в палатке валетом; причем средний лежал головой к выходу, и полог не был застегнут. Подошел лев, схватил торчащую наружу голову и побежал. Товарищи проснулись и бросились вдогонку. Лев выпустил добычу; но одно дело, когда человека схватит за ногу гиена, и совсем другое, когда его цапнет за голову лев...

Один из инспекторов заповедника потом выследил этого льва. Оказалось, что охотник за головами — молодой самец, ему надо было прокормить своего больного товарища, который всецело от него зависел. Инспектор застрелил обоих, потому что нельзя поощрять людоедов. И хотя это был первый случай в заповеднике за много десятилетий, он все-таки произошел, и, когда ветер заставляет палатку то раздуваться, то опадать, так легко представить себе возможность повторения...

Я вышел из палатки и остановился в чем мать родила, чувствуя себя белым и ничтожным, словно какой-нибудь червь, впервые увидевший свет божий. Когда человек важно вышагивает днем по городу, он, возможно, выглядит весьма внушительно, но разденьте его и выставьте ночью на полянке в тропическом лесу — сразу представитель XX века покажется вам несколько жалковатым. Он поспешит залезть обратно в палатку и будет долго разбираться в своих локтях и коленках, чтобы улечься как следует в спальном мешке, в этом коконе, в котором он чувствует себя в безопасности.

Дуглас проснулся, уставился на меня и, наконец, заговорил.

— Я тебя за льва принял, — сказал он и тут же опять уснул.

В первое же утро мы отправились на машине обследовать кратер. Сильные дожди залили его, как и весь край; нам надо было установить, есть ли пригодные для старта площадки и можно ли к ним пробраться с нашими баллонами. Поэтому мы покинули наше фиговое дерево и поехали туда, куда могли npoexai_.

Как это все происходило, я расскажу позже, а теперь попытаюсь воздать должное самому кратеру. Я уже говорил, что дно его представляет собой частью лес, частью озеро, частью открытую равнину, частью болото. Со склонов внутрь постоянно стекают минимум две речушки, обычно больше. В периоды дождей все ручьи сходятся в центральном озере, глубина которого нигде не превышает полуметра. Склоны крутые, но с одной стороны за них еще цепляются деревья, и животные могут проникать в кратер и выбираться из него, однако они редко пользуются этой возможностью.

Когда вы разъезжаете по дну кратера, ландшафты с типичной фауной сменяются у вас перед глазами гораздо чаще, чем в других местах Африки. Грандиозные масштабы всего — отличительная черта этого континента, но внутри Нгоронгоро господ

ствуют другие соотношения. Только что вы, встречая слонов с белыми бивнями, наблюдая семьи бабуинов и высматривая леопардов, ехали через лес Лераи. Вдруг перед вами открылось озеро. И тысячи фламинго, медленно выступая угловатым шагом, дружно окунают головы в воду и фильтруют клювами ил.

А за озером, вокруг источника Гоитокиток, простирается непроходимое болото, царство бегемотов. Веселое похрюкивание подтверждает, что бегемоты довольны трясиной, водой, камышом и илом, из которых состоит этот участок кратерного дна. Кромка болота с ее густой травой пришлась по вкусу носорогам. Эти воинственные тяжеловесы частенько нападают на машины; поэтому путешественники, завидев носорога, думают о том, куда бы поскорее спрятаться. Поднявшись из лужи, в которой он нежился, носорог смотрит в упор на незваного гостя. Хвост торчит вверх, ноздри шевелятся, втягивая воздух, а в черепе копошится древняя примитивная мыслишка. Дуглас при встрече с таким носорогом очень удачно ее сформулировал: «Бить или не бить?..» Типичная психология юрского

V 4

щт

периода. Да, строго говоря, носорогу не место в четвертичном периоде. Природа совсем обделила его смекалкой. Он настолько туп, что сплошь и рядом не покидает пересыхающий источник до тех пор, пока из-за недостатка воды вообще не теряет способность двигаться куда-либо. В наше время, когда человек все больше теснит животных, носорогу приходится худо. Это прежде всего относится к белому носорогу, но и черному все труднее бороться за существование. «Бить или не бить?» — этой не ахти какой глубокой формулой, собственно, и ограничивается весь его умственный потенциал.

В тот день, когда Дуглас так удачно скаламбурил, носорог решил вопрос положительно. Метрах в тридцати от нас он перешел на галоп, и мы лихорадочно заработали рычагом переключения пере

56