Вокруг света 1969-03, страница 22
Экипажей, где стоят в ожидании редких туристов древние колымаги мощностью в одну или две лошадиные силы. По другую сторону башни вытянулся к площади Независимости бульвар Мучеников. С утра до вечера его аллеи заселены несметными полчищами чистильщиков обуви и фотографов. Лавируя между ними, у ног бронзового Боливара напротив зловещего некогда Дворца Инквизиции, глядя, как беззаботные детишки скачут через ржавые цепи. Дыбы, испанские сапоги и гарроты покрылись пылью, а цепи заросли травой, пробившейся сквозь каменные плиты. У казематов форта Бока-Чика рыбак с удочкой дремлет над Старые, видавшие виды башмаки... Символ Картахены, воплощенный в бетоне и в строках стихов Луиса Лопеса. Они выгравированы на серой плите, на которой стоят башмаки. «Моя Картахена!.. Ты изведала тяжкие испытания, сражалась и побеждала. Но вот все прошло вдруг... Канули в Лету осады и штурмы, и никогда, днем гоняют здесь мяч подростки. Ближе к вечеру по бульвару к скверу площади Независимости стекается вся Картахена. Почтенные отцы семейства рассеянно перелистывают толстые пачки газет, не менее почтенные матроны судачат о погоде или о том, что «служанки совсем отбились от рук». Гуляют «законные» парочки, о чьей помолвке уже объявлено в печати, мирно толкуют о своих ревматизмах старички, собравшиеся на вечернюю посиделку заплесневевшим рвом, в котором раньше плескались акулы, сторожа несчастных узников. Наступает вечер, и распухшее багровое солнце медленно окунается в море. Плещет вода в борт баркаса, заглушая тихий плач ребенка. Бьют часы над площадью Независимости. Скрипят тележки торговцев фруктовыми соками... — Картахена, — пишет шведский писатель и путешественник Артур Лундквист, — это мертвый город. Он тихо шумит, как раковина, прижатая к уху. Картахена, не увидеть тебе снова паруса бригантин, наполненные ветром. Отгремели твои пушки, на башнях спущены флаги... Ты стала тихой, моя Картахена, ты стала городком, точкой на карте большого мира. И все-таки мы преданы тебе, Картахена... Мы бережем тебя и любим особой любовью. С чем сравнить ее?.. Разве что с чувством, которое одинокий, забытый всеми старик испытывает к своим старым, стоптанным башмакам...» Рио-де-Жанейро — Картахена 20 |
