Вокруг света 1969-04, страница 61

ЛЮДЕЙ

осокой, красными обрывами морских берегов. С ярангами ее пастушьих стойбищ и новенькими домами первых чукотских городов. С ее поселками, молодыми рабочими поселками у рудников и приисков, и пропахшими звериным жиром древними охотничьими селениями. С ее тысячекилометровыми автотрассами, с ее оленями, тракторами, собаками, драгами.

С ее людьми.

2

В тундре и горных долинах я видел чукчей — легких людей, высушенных ветрами и тяжелой пастушьей работой. На побережье — другой народ, кряжистый и груболицый, — эскимосы и чукчи-охотники. Они издавна плавают по ледовитым морям в поисках морского зверя. Борьба с холодом и льдом сделала их самыми выносливыми, верно, мореходами в мире.

Эскимосы — этот одержимый манией заселения полярных пределов народ — освоили в давние времена Берингов пролив, заселили побережье Аляски, узнали про Баффинову землю и махнули туда. Заселив лютые острова Канадского архипелага, они узнали о Гренландии. Но и в Гренландии они не успокоились, пока не добрались до самой северной точки этой земли. Дальше идти было некуда, впереди был полюс. Но я уверен, что они и к полюсу сбегали поискать землицы. И если бы там эта земля нашлась, будьте спокойны — там жили бы эскимосы.

Но колыбель эскимосов — берега Берингова пролива. Родина их в Сирениках, открытых всем ветрам Берингова моря, в туманном Чаплино и Наукане, где сложенные из камня и торфа дома лепятся на скалистом обрыве, точно горские сакли. Эти поселки уже были, когда на месте древних европейских городов еще царствовали дикий лес, пустоши и травы.

Заселение трудных для жизни мест наложило особый отпечаток на духовный облик эскимосов и их полярных собратьев — чукчей, хотя чукчи предпочли остаться на Чукотке. И тот и другой народ ведут себя так, как будто любая краткая стоянка и есть их дом. Уют создается мгновенно, так как они обладают потрясающим знанием свойств окрестного мира. Точное знание и неторопливость — вероятно, именно эти качества помогли им совершить свой географический подвиг.

Неторопливость и точное знание — эти черты прежде всех иных всплывают в памяти, когда я вспоминаю то, что удалось наблюдать мне в стойбищах, в глубине тундры и на побережье — в домах из архангельской брусчатки. Привычки, сложившиеся веками, мудрые, как всякие древние привычки.

Из чукотских блокнотов художника А. ГОЛИЦЫНА

59