Вокруг света 1969-05, страница 49

7000 метров, от недостатка кислорода нарушаются точность движений и ясность мышления, а он должен держать себя в постоянном напряжении, контролируя каждое свое движение... Даже легендарный Удо, спасший Мориса Эрцога после восхождения на Аннапурну, и тот смог оказать помощь обмороженному восходителю лишь в лагере на высоте 6000 метров. Мы на километр с лишним выше.

Володя не смог стоять. Он весь обмяк и повис на наших руках. Гримаса боли и ужаса искажала его лицо: «Как же я теперь?» Остаться живым в те страшные секунды, когда купол и тяжелый контейнер тащили его по склону в пропасть, ломая, калеча, — и теперь не дойти, не спуститься...

До его сознания, наконец, дошел спокойный, деловитый голос Левы Добровольского. Лев всегда, в трудные минуты особенно, как-то спокойно говорит, подробно, с деталями объясняет, что будем делать. Мне интонации его голоса кажутся какими-то странными, слова — упрощенными, но на человека, который нуждается в поддержке, они действуют магически.

— Володя, ты не беспокойся, понимаешь? Сейчас мы тебя уложим, завернем в парашют... Держись-ка за Юру... Аркадий, пошире спальник. Рюкзак, рюкзак давайте под голову. Удобно, Володя? Ты молодец, хорошо помог... Нога не болит?

Минут через сорок Морозов был похож на кокон шелкопряда — закутанный, обвязанный веревками, тянущимися от него во все стороны.

Двойка альпинистов все время уходит вперед — прокладывать путь. Надвигаются ночь и усталость...

Склон стал очень крутым. Глубокий снег — плохая опора для ледоруба. Снег вырвался из-под ног Валеры и Левы. Они скользят, и огромная сила натягивает веревку, сбивает доктора и Аркадия, и уже все скользят вниз, вырывая ледорубы страхующих... Юра и Валера вдвоем, упираясь друг в друга, держат страховочную веревку, она скользит в руках, разрывая в клочья брезентовые рукавицы. Склон обрывается бездной. Это конец... Но ребята тормозят. Ногами, ледорубами... Страшные минуты позади, Юра устоял, веревка не сдернула его, все снова на ногах, взволнованные и потрясенные. Лишь один Володя не знает о случившемся, он полностью закрыт от снега, солнца и страха капюшоном мешка.

В этот день мы сбросили около 800 метров высоты. В пути, обессилевшие, падали на снег, закрепив Володю на ледорубах; врач поил его из фляжки. Услышав рокот самолета внизу, Володя заволновался и начал убеждать, что скоро прилетит сюда за нами МИ-10, а пока на маленьком МИ-4 прилетел штурман и смотрит площадку... Разубеждать его не хотелось.

Уже второй день, проваливаясь по пояс, опасаясь лавины, мокрые, мы тащились по следам двойки. Все силы и умение направлены на одно — аккуратный, рав

номерный, без сотрясения спуск больного. Самая тяжелая работа у Юры Колокольникова — это он закрепляет веревку, натянутую подчас как струна под весом пострадавшего. Впереди идущие выматываются до предела и на остановках — частых, через каждые 20—30 метров — лежат на снегу пластом. А Володя все ждет, что появится вертолет... Но это невозможно на нашей высоте. Если вчера и на вершине и во время спуска он был твердо уверен, что мы погибнем, потому был равнодушен к опасностям, то сегодня, хотя он и не совсем уверен в спасении, он уже начал надеяться и потому страдает еще больше.

Сброшены тысяча с лишним метров высоты.

Ночлег под палаткой из купола парашюта превратился в ледовый кошмар... Сказались холод — минус 25 градусов — и общее истощение. Кружки чая после такого дня явно мало. Бензин для примуса на исходе, и в первую очередь надо накормить Володю и Сашу. Им было тяжелее, но они держались. И мы понимали всю меру их мужества.

Утром в разрывах облаков пророкотал вертолет. В воздухе под куполом парашюта закачался долгожданный контейнер... И тут мы поняли, как мы устали! Не все смогли пройти те двести метров почти ровного плато, что отделяли контейнер от нашего бивака. Неутомимый, баснословно выносливый худощавый Валера Путрин несколько раз садился отдыхать, не в силах преодолеть трехградусный уклон. Он шел эти 200 метров больше часа!

А Володя ожил. Измученное лицо его, заросшее светлой щетиной, сияло блаженной улыбкой человека, возвращенного к жизни, все мучения которого кончились и который чувствовал себя среди друзей, среди спасителей. И следующие два дня, два больших перехода по ледникам, с поиском пути среди гигантских ледяных столбов — сераксов, — с преодолением десятков глубоких трещин не внесли ничего нового в наши ощущения.

...Носилки с Володей заносили в вертолет. Мы стояли кучкой и молча переживали минуты высшей человеческой радости, ибо спасти человека — это величайшее счастье!

ПЕТРИЧЕНКО. Мы, две группы альпинистов и парашютистов, встретились уже в Фергане. Присоединился к нам и Валя Сулоев, который первым в мире спустился на лыжах с такой высоты. Штурм Памира с воздуха был завершен. Мы собрали ценные материалы о методике подготовки парашютистов-

альпинистов, о комплексе снаряжения, о рабо-

■

те экипажа самолета при десантировании — словом, о том, что невозможно учесть и рассчитать, сидя лишь за письменным столом. Но снова, подводя итоги этого сложного научно-спортивного эксперимента, мы вынуждены сказать: это лишь начало. Начало нового горнопарашютного спорта... Начало исследований по акклиматизации человека на больших высотах... Начало освоения наших заоблачных высокогорий...

47