Вокруг света 1969-06, страница 35
ИНТРОСКОП АЛЕКСАНДРА КАРАМЫШЕВА , етом 1774 года Санкт-Петербург торжественно праздновал основание Горного училища. I На банкетах произносились витиеватые тосты за процветание российской науки, за будущих славных рудознатцев и все прочее, о чем принято было говорить в парадные дни. Однако за внешней помпезностью стояло действительно важное и серьезное дело. Горное училище мыслилось как заведение, призванное выпускать первоклассных специалистов; принимали туда в основном юношей, уже получивших образование на уровне Московского университета. И преподавателей тоже старались подобрать самых лучших. Кончились праздники, начались учебные будни. И тут произошло событие, которое всколыхнуло умы своей необычностью. — Господа студенты! Сегодня я покажу вам придуманное мной действие над горными породами, — так в один прекрасный день начал свою лекцию преподаватель Александр Матвеевич Карамышев. — Оное действие сводится к приданию прозрачности горным телам. Я не раз задумывался на рудниках Урала над сей задачей... Изобретенный мной аппарат пока еще несовершенен. Но вот смотрите... Карамышев, быстро сбежав с кафедры, подошел к демонстрационному столу. Сбросив чехол с необычного по облику аппарата, ученый установил перед ним кусок серой, невзрачной породы. — Смотрите, господа! Сей аппарат просветляет непрозрачную горную породу. В его фокусе я закрепил образчик «известного шпата» К И вот... Студенты привстали. На их глазах вершилось чудо! Камень, казалось, открывался взгляду. Проницаемой становилась его толща, в глубине серой массы обнаруживались прожилки, ка-кие-то трещинки... Скрытое в камне делалось явным! 1 Устаревшее название известняка — широко распространенной непрозрачной горной породы, состоящей в основном из карбоната кальция. История потерянного открытия Студенты бешено зааплодировали. А смущенный Карамышев говорил о будущем своего изобретения. — Сие открытие если не нам, то нашим потомкам зело будет нужно... Еще мала сила оного аппарата, но представьте химика и геогноста, вооруженного сим «просветителем». И металлург, и геогност, и химик усмотрят под землей руды, металлы, увидят нутро печей, узрят суть превращений вещества... Долго и горячо говорил Карамышев. Расходясь с лекции, студенты пылко обсуждали открытие своего преподавателя. Кружились головы от предчувствие великих перспектив... Вот так бы я, пожалуй, начал историческую повесть о Карамы-шеве и его таинственном открытии. Но я пишу не повесть, а статью и поэтому сразу должен признаться, что описание публичной демонстрации «просветителя» — плод моего воображения. Но сам факт такой демонстрации не фантазия! Упоминание о ней я случайно нашел в трудах известных минералогов восемнадцатого века — Лемана, Брикмана и Канкрина, где, в частности, было сказано, что демонстрацией своего аппарата Карамышев доказал возможность «из всякого непрозрачного йзвестного шпата... удвояющий камень (прозрачный исландский шпат) произвести искусством». В первый момент я не принял это сообщение всерьез (мало ли в истории науки курьезов!). Но любопытство заставило заинтересоваться фигурой Карамы-шева. Кто он такой? Если это какой-то никому не известный ученый, человек, склонный к самообману, тогда все ясно. Но если это талантливый и строгий исследователь, допустим, скоропостижно скончавшийся и унесший с собой секрет своего открытия... Я начал рыться в литературе и узнал, что Александр Матвеевич Карамышев закончил Екатеринбургское горное училище, Московский и Упсальский университеты. Свою диссертацию о сибирских растениях он защитил под руководством самого великого Линнея, но, кроме того, был известен трудами по минералогии, химии и геогнезии, как тогда называли геологию. Две академии — российская и шведская — избрали его своим членом-корреспондентом... Предположение о какой-то научной спекуляции, граничащей с цирковым трюком, развеялось как дым! Такой ученый, как Карамышев, вряд ли стал бы проводить сенсационную демонстрацию без тщательной предварительной проверки своего аппарата... И вряд ли бы о ней упомянули другие минералоги, будь у них веские сомнения относительно достоверности опыта. Но тогда почему же мы не пользуемся открытием Карамы-шева? Вот тут-то и начинается загадка. Карамышев, оказывается, не опубликовал ни строчки о своем открытии! Начиная с 1776 года, когда он продемонстрировал аппарат, и до самой смерти в 1791 году он не проронил по этому поводу ни звука... Меня вновь посетили сомнения. Свидетельство современников Карамышева — это, безусловно, важный факт, но это еще не научное доказательство. Возникает уйма недоуменных вопросов. Допустимо ли вообще, что в восемнадцатом веке удалось сделать открытие, которое не повторено и в двадцатом веке? Можно ли в принципе непрозрачный известняк сделать прозрачным? Почему замолчал Карамышев? Я попробовал во всем разобраться по порядку, и вот что у меня получилось. Итак, допустимо ли в принципе, что почти двести лет назад удалось сделать открытие, сущность которого осталась тайной и для двадцатого века? На первый взгляд может показаться, что это невозможно. Восемнадцатый век и век двадцатый — какая потрясающая разница в уровне знаний, в могуществе техники! И чтобы за двести лет ученые не набрели на принцип, который использо- 3 «Вокруг света» № 6 зз |
