Вокруг света 1969-06, страница 49
«АНГЛИЙСКАЯ ИГРА» ▼ со стр. 16 — Мы хотим немедленно видеть полковника де Брюйна! Полковник де Брюйн был главой голландской секции ОСО. Однако прежде чем им удалось добиться свидания со своим шефом, беглецам из гестаповской тюрьмы пришлось просидеть три месяца в английской тюрьме, повторяя вместе и порознь свою историю недоверчивым офицерам военной контрразведки. Задыхаясь от бессильной злости, Дурлейн продолжал ежедневно писать письма де Брюйну и Лифтнику, двум своим начальникам по ОСО. Наконец в начале мая 1944 года они добились свидания. — Мужайтесь, ребята, — сказал им Лифтник, — вы непременно выберетесь отсюда. К сожалению, англичан трудно убедить. Дело в том, что из Голландии пришла радиограмма, где говорилось, что вы работаете на немцев. Сами понимаете... Во всяком случае, успокойтесь: заброс нашей агентуры в Голландию прекра- Неделю спустя де Брюйн сообщил Дурлейну и Уббинку, что они свободны. Петер Дурлейн с этого момента думал только о смерти. Он вступил в авиачасть, сформированную из голландских летчиков, много раз летал стрелком на истребителе. Но смерти он не нашел. Я встретил его в Гааге. Сейчас он офицер флота, служит в адмиралтействе. Он женат на англичанке, у него взрослый сын. — Я уверен, что англичане знали об «игре», — сказал он. — Но у меня нет ни одного доказательства. И потом, если начать ворошить все заново... Боюсь, я не выдержу всего этого. Дурлейн, однако, не мог не задаться многими вопросами. Почему в голландских операциях ОСО было столько промахов и небрежностей? Почему так плохо были изготовлены документы? Почему агентам давали изъятые из обращения деньги? Почему, наконец, их изолировали по возвращении в Великобританию? — Мы были, несомненно, нежелательными свидетелями, — считает он. — Нельзя было позволить нам встретиться с товарищами. Да, я уверен, что нас принесли в жертву. Но почему? Этим «почему» задавались мно гие голландцы после войны. Сорок восемь патриотов погибли, посланные на заведомо обреченные операции. Это не могло быть простой случайностью. Первая комиссия была учреждена решением голландского парламента в 1947 году. Возглавил ее всеми уважаемый человек судья Л. А. Донкер. Правительство Великобритании довольно долго оставляло без ответа запросы Донкера, но потом все же делегировало в Гаагу двух чиновников министерства внутренних дел. Донкер начал без околичностей: — Правда ли, что штаб Отдела специальных операций намеренно принес в жертву ряд агентов-голландцев из стратегических соображений? — Правда ли, что агент Лау-верс многократно сообщал центру, что работает под контролем противника, и, несмотря на это, ОСО по-прежнему слал агентов в тыл? — Можно ли предположить в результате этого, что в руководстве британской разведки оказался подкупленный немцами человек? Англичане отвергли разом все предположения. Нет, в штабе ОСО на Бейкер-стрит не было предателей. Нет, центр не пожертвовал преднамеренно ни одним агентом. Что касается предупреждений Лауверса, то их никто не получал. На этом следствие застряло. Донкер отправился в Англию и в течение нескольких месяцев опрашивал бывших начальников ОСО и Интеллидженс сервис. Он хотел также взглянуть на архивы. Но — несчастливое стечение обстоятельств — вскоре после войны здание штаба ОСО на Бейкер-стрит сгорело: «пожар возник в результате небрежности». К счастью, удалось спасти большинство досье, но вот досада — архивы голландской секции пропали. Сгорели послания Лауверса! Сгорели предупреждения Дурлейна! Сгорели записки, которые удалось переслать из тюрьмы Гаарен незадолго до смерти другим заключенным! Естественно, подобный оборот дела не мог успокоить общественное мнение Нидерландов. В Билдховене, недалеко от Утрехта, я встретился с молчаливым человеком, ставшим главным действующим лицом этой исто рии. Это Губертус Герардус Лау-верс. Ему повезло — он не попал в эшелон смертников, направленный в Маутхаузен. На какое-то время его оставили в тюрьме в Голландии и депортировали в концлагерь с одним из последних транспортов в те дни, когда рейх уже разваливался. Лауверс дожил до освобождения. Вернувшись в страну, обвиненный в самых мерзких преступлениях и покрытый позором, он обратился к англичанам: они ведь должны засвидетельствовать, что он с самого начала предупреждал об опасности! Не получив никакого ответа, больной туберкулезом, он сам поехал в Англию. Но с ним отказались говорить. Он вернулся в Голландию, был арестован и предстал перед судом. В этот момент в дело вмешался майор де Грааф. Во время войны он был главным инструктором ОСО. Под присягой он заявил суду: «Лауверс невиновен. Он предупреждал Лондон. Я сам лично видел его радиограммы...» Если так, значит поведение центра английской разведки было с самого начала грандиозным блефом! Этот блеф имел четко выраженную цель: заставить немцев поверить в высадку союзников на голландском бере-г у, Для этого они одного за другим сбрасывали «диверсантов» с заданиями, недвусмысленно свидетельствующими, что высадка вот-вот состоится. Более того, подготовив почву, они действительно сделали попытку «высадиться»: 19 августа 1942 года возле Дьеппа на берегу попыталось закрепиться соединение канадских войск. Попытка была отбита, но она насторожила немцев. Они даже перебросили несколько эскадрилий в Голландию и подтянули туда танковую дивизию. Даже если вторжение союзников в тот момент казалось нереальным, подобная активность «диверсантов» должна была отвлечь немцев на время от планов вторжения в Англию... «Английский народ считал бы для себя позором подобный образ действий», — говорилось в официальном ответе на запрос комиссии Донкера. Народ — конечно. Но не разведывательная служба. Сокращенный перевод с французского М. СЫНЕВИНА |
