Вокруг света 1969-09, страница 37Айсберги потому-то так и опасны, что большая часть их — семь десятых — лежит под водой. Солнце и ветер обрабатывают надводную часть, придавая ей фантастические очертания, шлифуя и полируя ее, как черствый хлеб стачивает зубы бедняков. Но невидимые корни поистине ужасны, тем более что Гольфстрим, подмывая и изъязвляя их, оттачивает подводные кромки айсберга острее кораллового рифа. Именно на такой айсберг наскочил в ночь с 14 на 15 апреля 1912 года расхваленный и, как утверждали, совершенно непотопляемый пассажирский лайнер «Титаник». Он шел из Англии в Нью-Йорк. Уже потом руководители компании придумали легенду, что он-де шел на побитие рекорда. Ветер и погода во время плавания «Титаника» были благоприятны. За очень короткое время удалось достичь ньюфаундлендских отмелей, где Гольфстрим резко изгибается, уступая Лабрадорскому течению. Нужно отметить, что курс для этого времени года был странен — по самой северной кромке Гольфстрима. Очевидно, компания желала избежать его мощного стремительного противотока и выиграть во времени — ведь экономия хотя бы на одном ужине для тысячи трехсот богатых пассажиров (в стоимость билета входит и стол) принесла бы немалую прибыль судовладельцам. С 1 апреля суда должны были идти уже ио «летнему маршруту», но он пролегает чуть ли не посредине Гольфстрима, течение которого дает себя знать самым ощутимым образом. В сутки оно отнимает 20—30 морских миль (в районе Флориды вдвое больше). «Титаник» с его водоизмещением в 6700 тонн и длиной в два с половиной раза больше футбольного поля был самым крупным океанским пара* ходом того времени. Предполагалось, что, даже если его мощные борта заденут кромку ледового поля, это не сможет замедлить хода. Правда, уже с девяти утра были получены сообщения с различных пароходов о встреченных ими айсбергах и плавучих льдинах. Капитаны как игрушкой пользовались недавним изобретением — радио, и с удовольствием наводняли эфир всевозможными сообщениями. Наступила ночь. Небо было беззвездное, но видимость была хорошая. К моменту, когда вахту принял первый помощник Мердок, отличный моряк, зубр навигации, судно находилось уже в опасных водах. За два часа температура воздуха упала на шесть градусов. Температура воды, к сожалению, не контролировалась. Впереди находились два сигнальщика; все огни на носу были потушены, чтобы не мешать видеть препятствия по ходу судна. Вахтенный знал, что с других судов получены сообщения о ледяных полях. Но, во-первых, это были сообщения с других судов, а к радио, повторяю, тогда относились более как к забавному развлечению, нежели серьезному элементу навигации. А главное, на борту находился генеральный директор компании Брюс Исмей, и снизить скорость в его присутствии было бы отчаянным риском. Если бы все обошлось, офицерам непременно приписали бы недостаток мастерства. Так что приходилось смотреть сквозь пальцы на некоторые тревожные симптомы. За двадцать минут до полуночи Мердоку сообщили по телефону с «вороньего гнезда», что впереди виден лед. В бинокль Мердок ясно видел беловатые сполохи на воде. Льдина была отчаянно близко — в трехстах метрах. — Полный назад! — дал сигнал Мердок машинному отделению, а рулевому: — Лево на борт! Лайнер шел со скоростью одиннадцать метров в секунду. Меньше чем за полминуты он должен был столкнуться со льдом. Гигант поразительно быстро среагировал на поворот влево, а вот задать обратное направление мощным двойным винтам было значительно труднее. Тем не менее судно, казалось, миновало лед. И все же столкновение состоялось. Через 36 секунд корпус «Титаника» всей своей огромной массой напоролся на лежавшую в семи метрах под водой заточенную Гольфстримом, как нож мясника, кромку айсберга, и тот вспорол борт судна на протяжении пятисот футов, как брюхо трески. Все произошло так быстро, внезапно и тихо, что уже спящие или еще танцующие пассажиры не заметили аварии. В их ушах звучали шум вентиляторов и звуки джаза. Но Мердок понял, что случилось непоправимое. Нажав на кнопку, он перекрыл трюм водонепроницаемыми переборками. В первые шесть отсеков уже ворвались тысячи тонн воды. Насосы были тотчас же приведены в действие, но они были бессильны. Следующая перегородка оказалась слишком слабой, да и к тому же неполной — сверху оставалось неприкрытое пространство, а так как нос продолжал погружаться, волны хлынули в машинное отделение. Паники на борту не случилось. Никто не представлял себе, что гигантскому судну может что-либо угрожать всерьез. Если бы даже на судне попытались спасти всех на лодках, это было бы невозможно — не хватало по меньшей мере пятисот посадочных мест. Предписание регистра-Ллойда, согласно которому число мест в спасательных лодках должно быть не меньше числа пассажиров и команды, осталось лишь предписанием. Кроме того, многие пассажиры первого класса приняли все происходящее за некие маневры и отказывались покидать борт. Они отталкивали матросов, мешавших доиграть партию в вист. Куда сговорчивее оказались пассажиры более дешевых классов — в их каютах вода уже залила пол. В целом 'из двадцати спасательных лодок, которые могли бы принять тысячу двести человек, на воду было спущено всего семнадцать, и с ними судно покинуло семьсот двенадцать человек (один из них умер от сердечного приступа). Что касается генерального директора компании — надо отдать ему должное — он прежде всего бросился не к спасательным шлюпкам, а к телеграфному аппарату и добился от компании Ллойда, благо в Лондоне было уже семь часов утра и чиновники проснулись, увеличения страховой премии. И только тогда, в час пополуночи атлантического времени, был отдан приказ просить о помощи, и в эфир полетели сигналы бедствия. Были даны позывные бедствия CQD — кам квик, дейнд-жер (скорее сюда, опасность), а затем и только что утвержденный международный сигнал SOS. Но первый пароход, который принял сигнал о помощи, «Карпатия», опоздал — через два часа сорок минут после столкновения с айсбергом «Титаник» резко содрогнулся, задрал вверх корму и под шум срывающихся со своих мест котлов, под свист вытесненного водой воздуха, под вопли обреченных, резко, как кашалот, нырнул в пучину. на стр. 54 )► 5* 35 |