Вокруг света 1969-09, страница 46

водником в этом путешествии к самым запутанным и древним тайнам Полинезии: ведь Кук начиная со своего самого первого путешествия

постоянно изучал верования островитян. На каждом из островов Кук и его помощник посещали даже те места, что считались табу, — маре, места, где, охраняемые и почитаемые, покоились останки тупапау и других святых.

На Райатеа (Острова Общества) Кук предположил, что, если эти острова находятся в самом центре Южных морей, то, возможно, и средоточие всех религиозных тайн следует искать здесь же. Поэтому именно на Райатеа он уделил особое внимание изучению религии. Он установил, что все полинезийцы считают вершины гор Островов Общества олимпом своих тупапау и своих богов. Он установил, что каждая вершина, и каждый залив, и каждая долина имеют свою точную прописку в мифологии. Вершиной олимпа считалась гора Оопоа на острове Райатеа; под этой горой расположен маре, состоящий из трех алтарей и большого камня.

«Под горой находится (кроме трех маре) символический камень высотой почти в три метра, возвышающийся среди кораллов. Он называется «Те-напатеа-те-руеа», то есть «Белая скала, возводящая в сан». Сюда с самых далеких островов приходили главы полинезийских династий, здесь они «соединялись» со своими божественными предками и избирались на правление. Каждый король возводился в сан именно у этой скалы».

Полинезийцы считали, что один из главных богов, Хиро, выбрал для поселения площадь между скалами горы Оопоа, нависшими над зарослями деревьев, и «камнем, возводящим в сан», остальные же боги жили в горах противостоящего острова — Таха, а также в лагуне и по берегу. Все боги были изваяны из дерева или камня. Их статуи назывались «тики». Как видно, олимп был населен довольно густо, и, что при этом важно, каждое божество вело свое происхождение от более или менее реальной фигуры полинезийского вождя, прославившегося своими деяниями (последние исследования полинезийской религии подтвердили, кстати, что полинезийские священнослужители собрали отдельные воспоминания и осколки мифов для того, чтобы воссоздать «Книгу бытия» своих островов). Полинезийцы чтили своих древних вождей, обратившихся в божества: Таароу, Ту, Тане, Роо, Паре, Хиро, ибо каждый из них вложил свой труд в создание земли, неба и живых существ.

Все это было понятно Куку. Его понимание сокровенного позволило ему узнать от полинезийцев многое из того, что от других исследователей было скрыто за семью печатями. Вспомним хотя бы об английском капитане Уоллесе, побывавшем на Таити за четыре года до Кука. Уоллес утверждал, что на полинезийских островах не существует никакой религии, что там нет касты священнослужителей, что там не поклоняются ни богам, ни идолам, — от всех этих утверждений Уоллеса до сих пор не можешь прийти в себя. Дневники его путешествия очень содержательны, его наблюдения великолепны, но как же он мог так ошибиться? На том самом острове, где он высадился и прожил два месяца, каста жрецов не только существовала, но была сильна и окружена благоговением: идолы и

святилища были разбросаны по острову десятками, каждый день отмечалось какое-нибудь религиозное торжество. Почему же ошибся Уоллес?

Скорее всего, едва на остров приезжал чужестранец, полинезийцы прятали свои святыни, закапывали в песок тики, покидали алтари и прекращали всякие религиозные церемонии — ведь все это было табу, все это никак нельзя было «осквернять» присутствием чужеземца — паопа, белого.

Для Кука же все было по-иному. Дружеское поведение открыло ему доверие полинезийцев, доверие даже в самом тайном. Но это же доверие привело Кука к ошибке, к тому, что он недооценил одну из сторон мира полинезийцев.

Полинезийцы были людьми единой культуры (Кук, кстати, первым обнаружил этот факт и первым доказал его), расселившимися по многочисленным островам на площади, превышающей площадь Европы. Полинезия являет собой невероятное разнообразие природных условий — от безмятежных солнечных коралловых атоллов Туамоту до туманных Гавайев, от огнедышащих вулканов и ледников Новой Зеландии до субтропиков Таити, от спокойных Самоа до островов несчастий, страдающих от моретрясений и тайфунов.

Естественно, что разбросанные по всему югу Тихого океана люди одной и той же культуры, попав в такие разные условия, приобрели различные качества. Кук, в общем-то понимая это, недооценил важность этого обстоятельства, потому Керакакоа и стал для него ловушкой.

Зная полинезийцев по Таити и Островам Общества, он полагал,, что, как бы ни угрожали полинезийцы, они никогда не перейдут в наступление, а их угрозы так и останутся угрозами на словах. С этой же меркой он подошел и к гавайцам.

Полинезийцы, со своей стороны, никогда не скрывали, да и не в их правилах недоговаривать чего-либо, своей ответственности за смерть Кука; как мы увидим дальше, они всегда искренне сожалели об этом. В то же время, однако, они всегда считали, что истинная причина трагедии так никогда и не была названа, что официальная версия, выдвинутая британским адмиралтейством, всегда страдала, по существу, расистским подходом, свойственным тому времени (не Куку, конечно, а его адмиралтейству).

Убедиться в правильности этой точки зрения помогли те самые запыленные книги, что одолжил мне Мазе. В первой из них, монументальной «Истории Полинезии», написанной У. Элли-сом, посетившим во второй половине прошлого века все острова Южных морей, собраны свидетельства о первых встречах европейцев с полинезийцами. В Керакакоа Эллис записал рассказ о смерти Кука. Вот как он приведен в его книге:

Смерть Кука — 14 февраля 1779 года — залив Керакакоа, восточный берег Гавайев... Полинезийцы Керакакоа рассказывают: «Мы все оплакивали его гибель. Отделив кости, мы предали огню его плоть — точно так же, как мы делаем со своими вождями, когда они умирают. Мы считали Тутее (Кука) богом Атуна, и мы поклонялись ому, как богу, и после его смерти мы воздали должное его останкам».

Такая интерпретация фактов полинезийцами Гавайев подтверждается в других свидетельст

44